Военный коммунизм
В данных условиях правительство было вынуждено пойти по пути натурализации хозяйственных отношений. Произведенные на национализированных предприятиях средства производства и предметы потребления не продавались за деньги, а распределялись в централизованном порядке с помощью ордеров и карточек. К началу 1921 г. 93% всей заработной платы выплачивалось натурой. Предпринятые меры хоть как-то нормализовали работу национализированных предприятий и защитили материальные интересы трудящихся. Вытеснение товарно-денежных отношений и замена их прямым продуктообменом, внедрение системы натурального учета изменили отношение к деньгам как экономической категории. В 1920-1921 гг. в экономической теории обсуждалось несколько проектов измерения общественных затрат на безденежной основе. (Концепция "энергоемкости", "чисто материального учета", "трудочасов", "треды как форма рабочих денег".)
Следствием обесценения денег явилось то, что городская и сельская буржуазия лишилась своих денежных накоплений. Однако совершенно отказаться от использования денег советское государство не могло. З.В. Атлас в своей книге "Социалистическая денежная система" [ 21 пишет, что производство денег в годы военного коммунизма было единственной процветающей отраслью промышленности. Вместе с тем парадокс денежной системы периода военного коммунизма заключался в том, что чем больше сужалась сфера применения денег, тем острее ощущался их дефицит. Поэтому как центральные, так и местные органы советской власти были вынуждены постоянно заниматься денежными проблемами. Эмиссия быстро обесценивающихся бумажных денег оставалась почти единственным источником денежных доходов государственного бюджета. Выпущенные деньги обращались на частном рынке, основу которого составляло мелкотоварное крестьянское хозяйство. Наряду с деньгами роль всеобщего эквивалента на частном рынке выполняли и товары повышенного спроса, например соль, мука. Это затрудняло экономические связи между отдельными районами страны, порождало мешочничество, спекуляцию, подрывало финансовую базу государства, которое не могло контролировать и регулировать развитие мелкотоварного хозяйства. Таким образом, и в условиях военного коммунизма деньги сохранили свою роль, но выполняли ее в своеобразной форме.
Денежная реформа 1922-1924 гг
После окончания Гражданской войны все усилия государства были направлены на восстановление товарно-денежных отношений в стране, укрепление денежного обращения. Путем регулирования товарно-денежных отношений правительство рассчитывало использовать деньги как орудие общегосударственного учета, контроля и планирования. В марте 1921 г. на X съезде РКП была обсуждена и принята новая экономическая политика (нэп). Доказывая необходимость развития товарно-денежных отношений в интересах восстановления народного хозяйства и укрепления элементов социалистической экономики, В.И. Ленин подчеркивал: "... оборот денежный, это - такая штука, которая прекрасно проверяет удовлетворительность оборота страны, и когда этот оборот бывает неправильным, то получаются из денег ненужные бумажки". В процессе реализации нэпа важную роль в становлении и развитии первой денежной системы СССР сыграла денежная реформа 1922-1924 гг. В ходе нее в законодательном порядке были определены все элементы, формирующие понятие денежной системы.
Денежной единицей СССР был объявлен червонец, или 10 руб. Было установлено его золотое содержание - 1 золотник или 78,24 долей чистого золота, что соответствовало золотому содержанию дореволюционной десятирублевой золотой монеты.
На первом этапе денежной реформы в обращение были выпущены червонцы. При этом важно подчеркнуть, что червонец выпускался не для покрытия бюджетного дефицита, а для обслуживания хозяйственного оборота. Монопольное право эмиссии червонцев было представлено Государственному банку СССР. Как банковские билеты они выпускались банком в обращение в процессе краткосрочного кредитования народного хозяйства. Причем ссуды предоставлялись только под легкореализуемые товарно-материальные ценности. Банковские ссуды в червонцах замещали, как правило, товарные векселя. Для изъятия червонцев из обращения было решено ссуды Государственного банка, предоставленные в червонцах, ими же и погашать. Поэтому сумма находящихся в обращении червонцев была ограничена потребностью хозяйственного оборота в платежных средствах. Они были кредитными деньгами не только по форме, но и по существу. Их эмиссия ограничивалась и потребностями хозяйственного оборота, и ценностями, находящимися на балансе Государственного банка. Так, по закону, выпущенные в обращение червонцы обеспечивались не менее чем на 25% драгоценными металлами, устойчивой иностранной валютой по курсу обмена на золото, а на 75% легкореализуемыми товарами, краткосрочными векселями и другими краткосрочными обязательствами. Для поддержания устойчивости червонца по отношению к золоту государство допускало в известных пределах его обмен на золото (в монетах и слитках) и устойчивую иностранную валюту. Кроме того, государство принимало червонцы по нарицательной стоимости в уплату государственных долгов и платежей, взимаемых но закону золотом. Таким образом, для поддержания устойчивости червонца были созданы вес необходимые условия. Он утвердился в обращении в качестве твердой валюты.
Решить задачу поддержания устойчивости национальной валюты было непросто. Во-первых, в стране существовал большой бюджетный дефицит, который покрывался за счет эмиссии постоянно обесценивающейся новой валюты - совзнаков. В связи с этим существовало параллельное обращение двух валют - червонца и совзнака. Во-вторых, с переходом к нэпу прочные позиции в обращении в качестве устойчивой валюты заняли золото и иностранная валюта. Именно поэтому до марта 1923 г. от 30 до 50% разрешенных к выпуску червонцев, оставались в кассе Правления Государственного банка, т.е. в обращение не поступали. По мере укрепления позиций червонца в 1923 г. происходит постепенный переход от золотого исчисления всех денежных операций к червонному. В червонцах стали исчисляться доходы и расходы госбюджета, объем хозяйственных сделок, налоговых платежей, заработная плата и т.д. Отпала необходимость использовать в качестве средств обращения и платежа царские золотые монеты и иностранную валюту. Предоставленное Государственному банку право эмиссии червонцев расширило его возможности по кредитованию народного хозяйства. Прекратилось связанное с обесценением денег проедание предприятиями собственных оборотных средств, создались нормальные условия для развития коммерческого и банковского кредитов. Все это позволило укрепить принципы хозрасчета в народном хозяйстве, увеличить доходную базу бюджета и сократить бюджетный дефицит.
Однако эмиссия совзнаков для покрытия бюджетного дефицита продолжалась до середины 1924 г. Для сокращения номинального объема денежной массы и облегчения расчетов в стране было проведено две деноминации совзнаков1: первая в конце 1921 г., а вторая в конце 1922 г. При первой деноминации 10 ООО руб. всех предыдущих выпусков приравнивались к 1 руб. денежных знаков образца 1922 г. При проведении второй деноминации 100 руб. образца 1922 г. обменивались на 1 руб. образца 1923 г. На 1 марта 1924 г. количество совзнаков в обращении без учета двух деноминаций было фантастическим - 809,6 квадриллиона руб. Даже при мелком обороте приходилось оперировать миллионами рублей.
По мере обесценения совзнаков сфера обращения червонцев продолжала расширяться. Если первоначально они обслуживали коммерческий оборот между предприятиями, предприятиями и финансово-кредитной системой, то позднее стали обращаться и в сфере розничной торговли. Таким образом, некоторое время в стране существовала система параллельного обращения двух валют.
Система параллельного обращения валют была шагом к восстановлению товарно-денежных отношений в стране и укреплению денежного обращения. Вместе с тем она содержала в себе серьезные противоречия. Червонец как денежный знак крупного достоинства являлся валютой города. Цены на сельскохозяйственные продукты были низкими, поэтому крестьянский рынок обслуживался в основном совзнаками. От обесценения последних крестьяне несли большие материальные потери. Возникла угроза сокращения сельскохозяйственного производства, натурализации крестьянского хозяйства. От обесценения совзнака страдало и городское население. Потери семейных бюджетов рабочих и служащих составляли от 20 до 30%. Все это требовало завершения начатой денежной реформы. Необходимые экономические предпосылки для этого, а также формирования новой денежной системы были созданы к началу 1924 г.
Второй этап денежной реформы был ознаменован выпуском казначейских билетов и изъятием из обращения обесцененных совзнаков. В феврале-марте 1924 г. советское правительство издало декреты о выпуске в обращение государственных казначейских билетов достоинством 1; 3; 5 руб., прекращении выпуска в обращение совзнаков, чеканке и выпуске в обращение серебряной и медной монет, изъятии из обращения совзнаков. Последнее осуществлялось путем их выкупа по следующему курсу: 1 руб. казначейских билетов обменивали на 50 тыс. руб. денежными знаками образца 1923 г. Если не считать двух деноминаций, проведенных в 1921 и 1922 гг., то обменный курс составлял 50 млрд руб. всех старых, находящихся после Октябрьской революции денежных знаков на 1 руб. новый.
Казначейские билеты отличались от червонцев не только достоинством купюр, но и экономической природой. До середины 1924 г. эмиссия казначейских билетов использовалась Народным комиссариатом финансов СССР для покрытия бюджетного дефицита. Для их выпуска в обращение не требовалось банковского обеспечения золотом, товарами или кредитными обязательствами. Как законное платежное средство казначейские билеты обеспечивались всем достоянием государства. Для поддержания устойчивости денежного обращения в стране эмиссия казначейских билетов была ограничена. В 1924 г. предел эмиссионного права Народного комиссариата финансов СССР на выпуск казначейских билетов составлял не более 50% выпущенных в обращение банковских билетов, в 1928 г. -не более 75%, а в 1930 г. - не более 100%. В 1925 г. в связи с ликвидацией бюджетного дефицита эмиссия казначейских билетов была полностью передана Государственному банку. Наряду с эмиссией банковских билетов эмиссия казначейских билетов стала одним из кредитных ресурсов банка. Казначейский характер эмиссии сохранился для металлической монеты, доход от которой поступал в бюджет.
Таким образом, в результате реформы 1922-1924 гг. в СССР сложилась новая денежная система. Были определены виды денежных знаков, название денежной единицы, ее золотое содержание, порядок эмиссии денежных знаков, их обеспечение, экономические инструменты регулирования денежной массы в обращении. Существенное значение для организации последнего имело предусмотренное законом развитие безналичных расчетов. Сформированная в результате реформы 1922-1924 гг. новая денежная система просуществовала с небольшими изменениями непринципиального характера до начала 1990 г.
Данная реформа проводилась в сложной экономической и политической обстановке: разрушенная экономика, финансовая блокада, резкое сокращение золотого запаса. Накануне ее осуществления золотой запас страны составлял 8,7% золотого запаса царской России перед Первой мировой войной и 13% золотого запаса накануне денежной реформы С.Ю. Витте. Советскому правительству удалось в короткий срок создать новую денежную систему, укрепить покупательную способность рубля и повысить роль денег в управлении общественным производством. Для поддержания установленного паритета (1 червонец равнялся 10 руб. казначейскими билетами) советское правительство широко использовало доступные ему приемы - государственное регулирование товарных цен и товарную интервенцию. В 1922-1924 гг. Советскому государству уже принадлежали подавляющая часть промышленной продукции, ресурсы кредитной системы, весь железнодорожный транспорт, внешняя торговля, значительная часть оптовой торговли страны. Регулируя оптовые и розничные цены, маневрируя товарными запасами и денежными ресурсами, государство активно влияло на покупательную способность денег, их циркуляцию в народном хозяйстве.
lt;§ 1. «Военный коммунизм» и ломка денежной системы. - § 2. Распад денежной системы и разрыв цен. - § 3. Натурализация хозяйства и курс на ликвидацию денег. - § 4. Теория и практика отмирания денег. - Проблема хозяйственного учета при социализме. - Проекты безденежного хозяйственного учета. - § 5. Развитие товарообмена и появление местных эквивалентов. - Развернутая форма стоимости.- Всеобщая реформа стоимости. - § 6. Совзнаки как заместители местных товаров- денег. - § 7. Причины «живучести» совзнака.
В октябре 1917 г. пролетариат получил в наследие от буржуазии в корне расстроенную денежную систему. Все сливки эмиссионного налога уже были сняты царским и временным правительствами, которыми всего было выкачено у населения путем инфляции товарных ценностей более чем на 7 млрд. золотых руб. Вооруженной силой сломив сопротивление чиновников Государственного банка, советская власть завладела эмиссионным аппаратом и воспользовалась им для финансирования «издержек революции».
§ 1. Печатный станок служил пролетариату средством борьбы с буржуазией, наряду с огнестрельным оружием.
Время от середины 1918 г. до апреля 1921 г. обычно называется периодом «военного коммунизма». В период военного коммунизма все было мобилизовано для борьбы с внутренней и внешней буржуазией.
«Все наше хозяйство как в целом, так и в отдельных частях, было насквозь проникнуто условиями военного времени. Считаясь с нам, мы должны были ставить своей задачей сбор определенною количества продовольствия, не считаясь совершенно с тем, какое это займет место в общехозяйственном обороте» (Ленин). Такая политика была необходимостью в условиях ожесточенной гражданской войны. «В тех условиях войны, в которые мы были поставлены, эта политика была правильна. Мы не имели никакой другой возможности, кроме максимального применения немедленной монополии, вплоть до изъятия всех излишков, хотя бы без всякой компенсации... Это была мерсі, вызванная условиями не экономическими, а предписанная нам в значительной степени условиями военными» (Ленин). Поскольку «военный комунизм» «был вынужден войной и разорением», «он не был и не мої быть отвечающей хозяйственным задачам пролетариата политикой. Он был временной мерой» (Ленин).
Введение продразверстки и многочисленных и всеобщих трудповин- яостей, национализация всего производства вплоть до мельчайших предприятий, централизованное (через так называемые «главки», т. е. главные управления отдельных отраслей промышленности) управление всей промышленностью, отмена вольного рынка и централизованное снабжение населения и Красной армии продуктами - таковы характерные черты этого периода. Все эти мероприятия привели к тому, что сфера рыночного обмена чрезвычайно сузилась: между тем бумажно-денежная эмиссия продолжала расти; но ее реальная ценность падала ввиду непрерывного возрастания темпа обесценения совзнаков.
§ 2. Следующая таблица показывает рост денежной массы и падение ее реальной ценности.
Реальная цен-
Чрезвычайное сокращение сферы рыночного обмена, катастрофическое увеличение скорости обращения денег при непрерывном возрастании эмиссии, таковы причины столь резкого обесценения совзна- асов. Темп обесценения постоянно (кроме 2 полугодия 1920 г.) обгонял темп эмиссии, что видно из диаграммы № 5 на стр. 172.
Но бумажно-денежный поток в течение этого периода нб.исчерпывался одной централизованной эмиссией совзнаков советской властью. С весны 1919 г. местные эмиссии денежных знаков получилП чрезвычайно широкое распространение в связи с раздроблением всей нынешней территории СССР на множество политически или хозяйственно оторванных друг от друга областей и районов и даже отдельных городов, вплоть до уезДных.
§ 2. Период «военного коммунизма» - это период небывалого в истории бумажно-денежного хаоса. Распад единства денежной системы отражал глубочайший распад экономических связей ранее целостного хозяйственного организма и в свою очередь усугублял общехозяйственную деградацию (упадок). Цены не только росли со дня на день, даже с часа на час, но самое главное - исчезла единая цена. За один и тот же период на один и тот же товар - ржаную муку - цены в совзнаках в Ленинграде были в 23,8 раза выше, чем в Саратове, и в 15 раз выше, чем в Ульяновске. В каждом районе устанавливались свои собственные цены, и чем больше один район был отдален от другого, тем большим был разрыв цен. Не менее резким был разрыв цен товаров на одном и том же рынке. Так например на московском рынке в октябре 1920 г. цены на масло, сахар, пшено м сельди возросли в сравнении с 1913 г. свыше, чем в 10 тыс. раз;
Диаграмма № б
Соотношение темпов увеличения денежной массы и роста цен в процентах с 1918 по 1921 г. в СССР
| 1 1 массы - Рост цен | ||||||
| (НОЙ | ||||||
| (В про | центах) | |||||
| gt; 1 | ||||||
| I » | ||||||
| »--V | к | |||||
| # # # | Г\\ | |||||
| і # # # | ||||||
| 1 ^ | / # г | |||||
| 1 # 1 # | ч | |||||
| 1 \" / / 1 і | ||||||
| 1/ 1# | - | |||||
1918 1918
і II
п ¦ о
1919
I
1919
II
1920
1
’920
II
1921
I
и
1921
II
я
400
80
60
40
20
300
80
60
40
20
200
80
60
40
20
100
80
60
40
20
0
Показательно, что рост цен во втором полугодии каждого года, в связи с реализацией урожая, значительно замедляется, даже при возрастании темпа эмиссии, как например во второй половине 1919 и 1920 гг. Это замедление темпа обесценения денег во второй половине 1920 г. было настолько значительным, что прирост эмиссии в процентах оказался даже несколько большим, чем обесценение совзнака.
цены на мясо, молоко и яйца от 5 тыс. до 10 тыс. раз, а на капусту и свежую рыбу-менее чем к 5 тыс. раз. Цены же на продовольствие в целом возросли во много раз; больше, чем цены на предметы роскоши. Рынок вообще был загнан в подполье, и хотя фактически он повсюду существовал в период «военного коммунизма», но1 сфера рыночного товарооборота и следовательне сфера денежного обращения оказалась весьма суженной. Этим наряду с сильно возросшей скоростью обращения денег и объясняется, почему к 1 июля 1921 г. товарное обращение всего Союза удовлетворялось денежной массой, реальная ценность которой была равна всего 29 млн. руб.
§ 3. Денежно-рыночный товарооборот чем дальше, тем больше вытеснялся, с одной стороны, государственным, бесплатным снабжением продуктами в натуре, а с другой стороны, нелегальным частнохозяйственным товарообменом.
Чем дальше, тем больше для рабочих * и служащих главным источником снабжения становился паек (установленная государством твердая норма планового снабжения), а не покупка товаров на рынке за совзнаки. Так по данным Л. Крицмана в- среднерусском бюджете
рабочего госснабжение в натуре составляло: в 1918 г.-41%» в 1919 г.- 63%» в 1920 г.-75%. Также в общем реальном государственном бюджете денежные доходы-расходы к 1920 г. играли незначительную роль. По предположениям С. Голованова весь государственный доход за 1920 г. (включая валовой доход от национализированных отраслей народного хозяйства) был равен 1 726 млн. золотых руб. Из этой суммы на долю денежных расходов по его вычислениям приходилось только 126 млн. руб., или 7,3*/0. Конечно эти цифры приблизительны, ибо нет данных для точного исчисления, но соотношение денежной и натуральной частей бюджета таковым примерно и должно было быть. Таким образом астрономические цифры бумажно-денежной эмиссии в 1920 г. фактически приносили государству очень скромный реальный доход. Главной опорой бюджета была не эмиссия, но поступление продукции в натуре от крестьянства в порядке продразверстки и от промышленности путем прямого изъятия всей необходимой государству продукции и ее планового распределения.
§ 4. В этот период были сделаны практические шаги на пути замены денежного оборота безденежными бухгалтерскими расчетами. Декрет СНК от 23 января 1919 г. устанавливал определенный порядок расчетов между национализированными и муниципализированными и находящимися под государственным контролем предприятиями и учреждениями. Расчеты должны были производиться, как говорилось в декрете, «бухгалтерским способом без участия денежных знаков». Декретом СНК от 6 января 1920 г. эти постановления были распространены на кооперацию. Наконец декретом СНК от 25 июля 1920 г. о реквизициях и конфискациях, было предписано частным лицам вносить на текущие счета в государственные кассы всю денежную наличность, превышающую двадцатикратную минимальную тарифную ставку данной местности на одно лицо. Таким образом советская власть принимала в то время меры(которые не исчерпывались приведенными декретами) к сужению сферы денежного обращения. Так 2 сессией ВДИК 18 июня 1920 г. по докладу НКФ было принято постановление, в котором была признана деятельность НКФ, выразившаяся «в стремлении к установлению /безденежных расчетов для уничтожения денежной системы, - в общем соответствующей основным задачам хозяйственного и административного развития РСФСР». ВДИК поручил принять действительные меры для проведения в жизнь новой системы хозяйственного управления.
В связи с общим курсом на сужение сферы денежного обращения встал вопрос о замене прежнего денежного учета новым единым методом оценки и учета хозяйственной деятельности. Как исчислять эффект производственной работы? Каким образом можно установить, какие продукты выгоднее производить, если нет общей единицы учета лроизводительности труда? И не означает ли установление той или иной единицы учета снова возврат к деньгам, по крайней мере как мерилу стоимости? Эти вопросы организации хозяйственного учета в социалистическом обществе в этот период приобрели огромное практическое значение и неудивительно, что происходило оживленное их обсуждение в научных и деловых кругах.
Нашими экономистами был предложен целый ряд проектов хозяй- «А, XX XVX
А ¦ ¦*
ственного учета и оценки при социализме. Одни предлагали ввести непосредственный хозяйственный учет затрат по каждому виду продуктов в отдельности, другие выдвигали единый принцип оценки затрат для всех видов продуктов. С другой стороны, в числе этих последних проектов одни выдвигали принцип связанного (пайкового) распределения продуктами, другие свободного распределения. В последнем случае каждому трудящемуся выдавался бы трудовой бон, на который он мог бы получать любые продукты равной «трудовой ценности». Значительная часть проектов сводилась к установлению единой «трудовой единицы» учета и распределения, которую назвали «тредом». Основной единицей «трудовой» ценности по предложению Креве считается «час простого неквалифицированного общественно-необходимого труда».
Наиболее разработанпый проект хозяйственного учета при социализме предложил С. Г. Струмилин. Проблема по его мнению «сводится к разрешению математической задачи о том, какое распределение производительных ресурсов страны может обеспечить максимум удовлетворения потребностей при минимуме трудовых затрат». Общественно-необходимым будет считаться тот труд, который затрачен в соответствии с указанным выше принципом; в качестве единицы учета Струмилин предлагал «принять ценность продукта труда одного нормального работника первого тарифного\" разряда при выполнении им нормы выработки на 100%».
Также и «рабичая группа Валютной подкомисии НКФ» в своем проекте писала: «За единицу трудового учета принимается средняя продукция одного нормального- дня простого труда при нормальний его напряженности для данного рода работы. Означенной трудовой единице учета присваивается наименование «тред». На Совет труда и оборины візлагается выработка и установление: 1) правил приведения сложного труда к простому; 2) выраженного в тредах норма зьн- го прейскуранта всех хозяйственных благ и услуг, подлежащих учету, и 3) порядка периодического, по мере надобности, пересмотра этих правил и прейскурантов». Но то, что «возлагалось» на Совет труда и оборины, и быдр самым важным и трудным. Конечно можно более или менее точно учесть, сколько конкретного труда затрачивается на тот или иной продукт (если и затраты сырья также выражены в трудовых единицах), но как установить, сколько затрачено общественно-необходимою и простого труда, как сложный труд свести к простому? Для центральных органов хозяйственн го управления это было бы весьма трудным, но не. неосуществимцм делом. При наличии планового- учета общественного потребления, с одной стороны, и данных технических условий, с другой стороны, можно было бы установить, какой труд в каждой отрасли является общественно-необходимым. Также вполне ВОЗМОЖНО И сведение СЛОЖИ1 го труда к простому, если будет точно установлена необходимая затрата труда на получение той или иной квалификации. Впрочем этот момент в коммунистическом обществе не будет играть роли, ибо, предполагая высокое развитие техники, в этом обществе будет проведен принцип: «с каждого по способностям, каждому по потребностям». Но при отсутствии этой возможности, т. е. когда условия технического развития еще не дают возможности полного удовлетворения всех общественных потребностей, к нечно необходимо будет распределение продукции с учетом затраченного каждым производителем труда, и следовательно здесь необходимо будет сведение сложного труда, к Простому.
Наиболее соответствующими социалистической системе были проекты введения всеобщего хозяйственного учета в трудовых единицах - тредах. Эти треды как будто очень похожи на «трудовые боны» Оуэна или другие подобные попытки непосредственно определить стоимость продуктов в трудовых единицах (см. главу XVIII). Но существенная разница между ними в том, что проекты наших тредов имели под собой более или менее твердую почву в виде национализации и централизованной организации всей промышленности (и отсюда теоретическая возможность установления количества затраченного на продукты общественно-необходимого труда), в то время как Оуэн хотел ввести организованный и «справедливый обмен» по. «трудовой ценности» при- наличии частной собственности на средства производства и полной анархии всего производства.
Но не являлись ли эти треды по существу теми же деньгами, лишь по-иному названными? Буржуазные экономисты обычно дают положительный ответ на этот вопрос, но это совершенно неверно. «При общественном производстве денежный капитал отпадает. Общество распределяет рабочую силу и средства производства между различными отраслями труда. Производители могут, пожалуй, получать бумажные удостоверения, по которым они извлекают из общественных потребительных запасов то количество продуктов, которое соответствует их рабочему времени. Эти удостоверения отнюдь не деньги. Они не совершают обращения» (К. Маркс).
§ 5. Но проекты введения всеобщего и единого хозяйственного учета в тредах и распределение продукции в «бумажных удостоверениях», выраженных в тредах, не были осуществлены на практике.
Дело в том, что обязательное условие, при котором „ могут быть ликвидированы деньги, согласно постановлению VIII съезда РКП-«полная организованность коммунистического производства и распределения», невозможно было осуществить ни в 1918 г., ни в 1919 г., ни в 1920 г. Если крупное производство уже было обобществлено и организовано (и таковым оно является и теперь), то много миллионов крестьянских хозяйств попрежнему оставались дезорганизованной массой, и государство фактически не имело возможности, с одной стороны, извлекать все хлебные излишки, а с другой стороны, снабжать крестьянство в необходимом количестве городской продукцией. Выполнение продразверстки постоянно отставало от планов; установлено, что у крестьянства оставались значительные запасы хлеба. Весь этот хлеб уходил на «подпольный рынок», рыночный товарооборот несмотря на все репрессии продолжал существовать.
А раз существует рынок, значит, как мы уже знаем, должны быть и цены и деньги. Мы знаем далее, что действительными деньгами является только какой-либо один определенный товар, например золото. Какой же товар был деньгами на «подпольном рынке» в эпоху «военного коммунизма», что являлось здесь мерилом стоимости? Чтобы ответить на этот вопрос мы должны вспомнить то, о чем говорилось в I главе, а именно о четырех формах стоимости. На «подпольном, рынке» в период «военного коммунизма» складывались отношения, которые можно подвести как под простую и развернутые формы, так и под всеобщую форму. Когда городское население переживало настоящий голод, а сельское население - острую нужду в целом ряде продуктов, как хлебе, мануфактуре и пр., то не могло быть\" и речи о том, чтобы всеобщим товарным эквивалентом было золото. Само золото превратилось в рядовой товар и к тому же значительно менее ценный, чем до войны, в противоположность например таким товарам, как хлеб или соль. Уже в 1918 г. на золото можно было купить товаров по индексу в 10 раз меньше, чем до войны, т. е. золотой рубль в товарах стоил всего гривенник.
Рынок, загнанный в подполье, к тому же лишенный денег, был в силу этого дефективным, рынком. Но раз рынок существовал, и рыночные отношения, хотя бы в уродливой форме и в ограниченном объеме, развивались, необходимо должны были быть созданы и новые деньги. И этот процесс развития новых видов товаров-денег мы как раз и наблюдаем в этот период.
Торгуя «из-под полы», т. е. нелегально, продавцы и покупатели устанавливали в каждом отдельном случае случайные меновые эквиваленты, поскольку всеобщего эквивалента не было.
Вот пример установления в г. Калуге в январе 1919 г. по данным Ф. Термитина меновых пропорций, соответствующих по марксовой теории развернутой форме стоимости (поскольку один какой-либо товар в качестве всеобщею эквивалента здесь не фигурировал):
1 фун. мыла =2 фун. пшена,
22 фун. керосина = 15 фун. гороха,
1 шинель = 101/2 ФУ3- крупы-ядрицы, 3 фун. соли = 30 фун. овса,
1 пара сапог = 30 фуц. гречневой крупы, У2 ФУН* махорки = 1 фун. свиного сала.
Поскольку на рынке одноврем нно устанавливались простые меновые отношения мцжду длинным рядом товаров, постольку эти отношении могут быть названы развернутой формой стоимости, как например: 1 воз дров = 672 ФУН- керосина, или 1 шинели, или-15 фун. поли (пропорция взята из книги Вайсберга «Деньги и цены»). Такие пропорции устанавливались на всех рынках, и это было неизбежно, коль скоро рыночные отношения существовали.
Наиболее ходкие и наиболее ценные товары становятся всеобщими эквивалентами. Обычно не только в разных районах, но даже и в одном и том же районе существовало по нескольку эквивалентов. Эти товарные эквиваленты постоянно вели друг с другом борьбу за положение денежного, т. е. всеобщего и единого эквивалента. Так в Москве в 1920 г. наиболее сильными претендентами на «денежный престол», освободившийся после «.низложения» золота, были соль и печеный хлеб. «Мы имеем все данные считать, - говорит Вайсберг, ¦- соль для Москвы в 1920 г. масштабом цен, орудием обращения и средством накопления». В других местах были другие претенденты. Отправлявшийся в деревню за продуктами, предварительно всегда выяснял, «на что в этой деревне меняют», например на соль или хлеб или керосин, и в соответствии с этим брал с собой определенное количество данного эквивалента.
Таким образом развернутая форма стоимости превращается для каждого отдельною района во всеобщую форму.
муки.
Вот пример этой всеобщей формы стоимости (также взятый из жизни), при которой всеобщим эквивалентом является ржаная мука:
30 фун. керосина 10 фун. мыла 3 фун. махорки 10 арш. ситца
«Если бы, - сказал Маркс, - все товары выражали свою стоимость в, серебре, пшенице или меди, то серебро, пшеница или медь были бы мерилами стоимости, следовательно, всеобщими эквивалентами».,
Однако поскольку у нас в этот период «эквивалентная форма» нигде прочно не срослась с натуральной формой» какого-либо опре-, деленного товара, постольку мы по существу еще не имели действительных, вполне развитых денег. Всеобщая форма стоимости еще не превратилась в денежную форму стоимости. Раз не было на «подпольном рынке» единого эквивалента для всей экономической системы СССР, значит в СССР не было в этот период действительных, gt;закончивших свое развитие денег.
§ 6. Но наряду с этими эквивалентами - недоразвитыми деньгами - существовало нечто, что все мы называли «деньгами», а именно совзнаки. Бумажные же деньги не есть деньги, но только заместители или представители денег. Коль скоро золото перестало быть действи-, тельными деньгами, бумажные деньги должны были найти какую-либо другую точку опоры, но такой единой точки как раз не было. Отсюда и полнейшая неустойчивость совзнаков и ролпейшая неразбериха в це-, нах. В одном районе, говорили так: «рубашка стоит 10 фун. муки, а в совзнаках.сегодня она стоит 20 млрд. руб.» и продавец рубашки получал 20 млрд. руб., на которые он мог купить 10 фун. муки. В тот. же день в другом районе говорили так: «рубашка стоит 5 фун. соли, а в совзнаках сегодня она стоит 10 млрд. руб.» И оказывалось, что одна и та же рубашка здесь стоит 20 млрд. руб., а там 10 млрд. руб. Поскольку в разных районах фигурировали разные эквиваленты, постольку совзнакам приходилось замещать то соль, то муку, то ситец и т. д. .
Если бы в качестве мерила стоимости и средства накопления функционировали действительные и вполне развитые деньги - золото, т. е. всеобщий и единый эквивалент, то такого положения сугцество- вать не могло бы: совзнаки обесценивались бы более равномерно.
Но как раз ввиду разрыва хозяйственных связей, глубоких сдвигов, в производстве и потреблении, нелегального положения рынка, расстройства транспорта и т. д., в каждом районе устанавливались свои, собственные эквиваленты, и каждый район по-своему устанавливал, г какую ценность данного товарного эквивалента - «полуденег» замещают находящиеся в обращении совзнаки. В этом отсутствии единой товарно-денежной основы у совзнаков все своеобразие положения на «подпольном рынке». Совзнаки были лишены прочного, единого, .для всего общества установленного денежного основания - мерила стоимости. lt;
§ 7. Если в отдельных районах развивались эквиваленты, \"хотя бы временно выполнявшие функции денег (мерила стоимости, средства обращения\"’и платежа и орудия накопления), то спрашивается, почему все же на местах рынок совершенно не аннулировал, совзцаки. и не заменил их полностью мукой или солью в качестве средства обращения?
¦ Это объясняется тем, что указанные эквиваленты были\" іісклфчи- ельйо местными эквивалентами, имевшими силу только в, узкцх пределах данных районов. Однако полностью экономическая связь между:
12 3. Атлас. Деньги и кредит
отдельными рынками никогда не порывалась, а эта связь могла выражаться только в денежной форме. Если в данном районе эквива-\" лентом являлась кукуруза, а в другом районе - соль, то очевидно, что лицо, имевшее в своем распоряжении известное количество эквивалента в данном районе, не могло бы воспользоваться им как покупательским средством в другом районе, где был другой эквивалент. Необходимо было еще установление известной ценностной пропорции между местными эквивалентами. А эти пропорции могли устанавливаться только таким образом, что все местные эквиваленты выражались в определенном (хотя и изо дня в день изменяющемся) количестве всеобщих и обязательных к приему на всей территории советской власти бумажных денег - заместителей всех местных эквивалентов.
Таким образом благодаря существованию совзнаков вносилось известное единство в межрайонные рыночные отношения. Все товары ііа местных рынках выражались в определенном количестве единиц местных эквивалентов, а эти последние - в определенной сумме денежных знаков, и таким образом эквиваленты всех районов получали единую форму выражения в совзпаках.
Кроме того следует еще принять во внимание, что «товарная форма» местных эквивалентов, как например муки и соли, не приспособлена, в полной мере для выполнения всех денежных функций. Как бы вы, например, могли расплачиваться мукой за одну коробку спичек и т. п.? Лестные эквиваленты не обладали необходимыми качествами денежного товара ¦- портативностью, высокой ценностью при малом объеме*, разным качеством и т. д., которыми в нормальных условиях обладает золото.
Следовательно несмотря на непрерывно падающую стоимость совзнаков, что представляло огромные неудобства для товарного обращения, оперирование на «подпольном рынке» совзнаками было экономической необходимостью.
Итак в то время как в наших учреждениях шли дискуссии по ноно ду тредов как методов социалистического учета и распределении, в экономической системе СССР происходил процесс формирования «гподпольных», незаконных и следовательно нерегламентированных «.денежных систем
Литература.
- Вайсберг, Деньги и цены. 3VL 1925.
- Проф. JI. Юровский, Денежная политика советской власти. М. 1928,
- Проф. 3. С. Жаценеленбаум, Денежное обращение в России 1914 -1924 гг.
- Проф. С. А. Фалькнер, Проблемы теории и практики ёмиссионного хозяйства. М. 3924.
- Сборник «Наше денежное обращение», под ред. Л. Юровскою. М« 1926.
- Е. А. Преображенский. Бумажные деньги. Гиз. 1920.
- Л. Жрицман, Героический период русской революции, изд. 2. М. .1. 1926.
- Охарактеризуйте состояние денежного обращения и процесс натурализации! вародцого хозяйства в период военного коммунизма.
- Какие в это,т период выдвигались проекты хозяйственного учета при социа- кмаче?
- Какие деньги были действительными деньгами, т. е. являлись мерилом стоимости при военном коммунизме и в начале нэпа?
- Являлись ли совзнаки заместителями какого-либо определенного вида действительных денег?
- В чем причины «живучести» сов.знака?
Еще по теме ГЛАВА XV. ДЕНЕЖНОЕ ОБРАЩЕНИЕ В ПЕРИОД ВОЕННОГО КОММУНИЗМА:
- 5. Советская модель \r\nэкономики и советская \r\nэкономическая наука
- ГЛАВА XII. ОСНОВНЫЕ МОМЕНТЫ ИЗ ИСТОРИИ ДЕНЕЖНОГО ОБРАЩЕНИЯ И ДЕНЕЖНЫХ ТЕОРИЙ.
- ГЛАВА XV. ДЕНЕЖНОЕ ОБРАЩЕНИЕ В ПЕРИОД ВОЕННОГО КОММУНИЗМА
- ГЛАВА XVI. ДЕНЕЖНОЕ ОБРАЩЕНИЕ ПРИ НЭПЕ ДО ДЕНЕЖНОЙ РЕФОРМЫ 1924 Г.
К концу 1917 г. система денежного обращения была настолько расшатана, что ни в какой обстановке нельзя было помышлять о сколько-нибудь быстром ее восстановлении. Действительные же условия существования Советской России в течение первых четырех лет - условия политические и хозяйственные - сложились так, что денежная система должна была подвергнуться еще большему разложению. Здесь необходимо дать краткий очерк этих условий и созданной ими экономической системы
Прежде всего надо подчеркнуть, что мы бы вступили на путь ошибочных суждений о той обстановке, в которой развивалась денежная политика в течение 1918 - 1920 гг., если бы стали рассматривать хозяйственную систему этой эпохи только как метод организации войны. Эта система, конечно, теснейшим образом связана была с войной - как с предшествовавшей ей мировой войной, так и особенно, разумеется, с войной гражданской. Но было бы заблуждением видеть в этой системе только пролетарский аспект военно-государственной организации хозяйства, той организации, которая в виде государственного капитализма характеризовала экономическую систему Германии в годы мировой войны, а в виде военного коммунизма характеризовала- де советское хозяйственное устройство в 1918 - 1920 гг. Так называемый "военный коммунизм" имел и иные, очень глубокие истоки. Существеннейшие нити идеологических влияний тянутся, как известно, на Запад. Другие нити тянутся в глубь нашей собственной истории, и им несомненно принадлежало очень важное значение. Однако о них мы не будем здесь говорить. События слишком близки для того, чтобы можно было рассмотреть их в надлежащей перспективе и поставить их в правильную связь со всем историческим прошлым народа, совершившего на протяжении нескольких лет социальный переворот небывалых размеров. Анализ этих влияний и их относительного значения - дело будущего. Мы ограничимся упоминанием об условиях более близких, достаточно выясненных и, кажется, несомненных.
Российский пролетариат (или, по крайней мере, тот слой его, который уже ранее принимал участие в политической борьбе и его вожди
1 Система военного коммунизма установилась не сразу. Небольшой период от Ок- тябрьской революции до лета 1918 г. носил переходный характер, и финансовая политика помышляла даже об укреплении денежной системы, не имея, правда, средств что-либо предпринять в этом направлении.
вошли в революцию с определенной социальной идеологией. Если и без определенной идеологии, то с определенными социальными требованиями, настроениями и чувствами в революцию вошли также крестьянство и многочисленные промежуточные слои населения, которым иногда нет названия, но которые играют в бурные эпохи истории очень важную роль.
Основы идеологии и даже практической программы пролетариата даны были в "Манифесте Коммунистической партии", вторая глава которого кончается следующими, так много раз цитированными словами:
"...Первым шагом рабочей революции должно быть возвышение пролетариата на степень господствующего класса, завоевание демократии. Пролетариат воспользуется своим политическим господством, чтобы постепенно отнять у буржуазии весь капитал, чтобы централизовать все орудия труда в руках государства... Конечно, сначала это может совершиться только путем деспотических вторжений в право собственности и в буржуазные условия производства, следовательно, путем мероприятий, которые с экономической точки зрения кажутся недостаточными и ненадежными, но которые в ходе движения перерастут самих себя и неизбежны как средство для преобразования всего способа производства". Затем следует краткое перечисление общих мер, которые "могли бы почти повсюду быть приняты" "в наиболее цивилизованных странах" ("Коммунистический манифест", перевод с предисловием Д. Рязанова, третье издание). Среди этих мер были указаны: экспроприация поземельной собственности; уничтожение права наследства; централизация кредита в руках государства посредством национального банка с государственным капиталом и исключительной монополией; централизация транспорта в руках государства; увеличение числа государственных фабрик и орудий производства, возделывание и улучшение полей по общему плану; одинаковая трудовая повинность для всех, учреждение промышленных армий, соединение земледельческого труда с промышленным и т. д.
Все это стало проводиться в жизнь после Октябрьской революции, и очень многое в течение первого же года после октября. Правда, в Коммунистическом Манифесте нет очень многого из того, что стало особенностью системы военного коммунизма, но сами авторы программы, К. Маркс и Ф. Энгельс, указывали, что "мероприятия будут, конечно, различны в различных странах". Хозяйственное переустройство стало совершаться в обстановке, которую и самое проницательное прозрение не могло в точности предвидеть за 70 лет до Октябрьской революции. Основные признаки ее перечислены в дальнейшем.
Крестьянство требовало раздела земли. В этом требовании не было еще ничего социалистического, но оно шло рука об руку с требованиями промышленного пролетариата постольку, поскольку тем самым и в городе, и в деревне выдвигался общий лозунг экспроприации имущих классов. К этому лозунгу примкнули и промежуточные слои, о которых упомянуто выше. Если даже французская революция, в которой победительницей была буржуазия, пробудила пафос уничтожения высших классов, все более разгоравшийся по мере того, как развивалась борьба за удержание власти, то такой же пафос появился в российской
революции, в которой победа досталась рабочим и крестьянам и в которой гражданская война была во всяком случае не менее напряженной, чем во Франции в конце XVIII столетия. Пафос уничтожения имущих классов сыграл в эпоху военного коммунизма огромную роль, и тот, кто стал бы игнорировать его, никогда не сумел бы найти полное объяснение не только многим эпизодам, но и некоторым организационным построениям описываемого времени. Стремление этой фазы революции национализировать все предприятия, уничтожить всякую частную собственность на орудия производства и даже на предметы потребления, некоторые ее тенденции в области политики распределения и т. д. не могут быть поняты без учета того обстоятельства, что усилившаяся во время мировой войны напряженность классовых противоречий дошла во время гражданской войны до величайшего ожесточения.
При наличии таких предпосылок нельзя было ожидать, что новая революционно-социалистическая власть захочет и сможет поставить только вопрос о мерах к постепенной социализации. Все толкало на путь радикальных решений и вело к коренному социальному переустройству.
Мы отметили в первой главе, что к осени 1917 г. в народном хозяйстве России имелось уже множество элементов, разрушавших систему товарно-денежного хозяйства и тем самым побуждавших строить и усложнять систему государственного регулирования того особого типа, который был осуществлен в последующие годы и о признаках которого речь будет еще впереди. На соответствующие мероприятия дореволюционного и особенно Временного правительства, проведенные или предположенные, прокламированные властью или потребованные от власти, мы ссылаемся здесь не для того, чтобы показать, что уже до Октябрьской революции был накоплен некоторый опыт регулирования и что Советская власть могла идти по наметившемуся пути. Дело не в этом, ибо ни опыты военного времени, ни опыты Временного правительства не могли окрылить кого-либо радужными надеждами. А дело в той внутренней логике, которая присуща всякому хозяйственному процессу и которая проявляется с непреодолимой силой, лишь только экономическое развитие вступило на определенный путь. Нет более яркого примера, чем регулирование цен, о котором мы писали в первой главе. То, что происходило в годы войны и в месяцы Временного правительства в области регулирования народного хозяйства, было не "примером" для последующей эпохи, а составляло первые звенья закономерного ряда. И этот ряд не был пересечен в эпоху военного коммунизма никакой другой линией, ибо хозяйственная и политическая обстановка укрепляла значение мероприятий по переустройству всей экономической системы.
Для направления экономической политики в эту сторону имело очень крупное значение то обстоятельство, что товарный рынок, денежный рынок и денежная система были глубоко деформированы к концу 1917 г., что события 1917 - 1918 гг. продолжали разрушать их и что в таких условиях трудно было проводить план строительства социализма на основе товарного производства и дене
жного обмена, как это сделано было после перехода к новой экономической политике. В направлении к ликвидации товарно-денеж- ного хозяйства толкала также растущая убыточность промышленных предприятий. В период дореволюционный война принесла промышленникам огромные барыши. В период Временного правительства картина стала пестрой: конъюнктура рынка оставалась очень выгодной, но во внутренней жизни предприятий наступал развал и условия их снабжения становились все более тяжелыми. Положение ухудшилось в 1917 - 1918 гг., ибо революционное овладение рабочим классом промышленными предприятиями не могло, конечно, совершаться безболезненно. Весь первый этап реорганизации управления промышленностью, начавшийся стихийно еще при Временном правительстве и проводившийся Советской властью в 1917 - 1918 гг. - этап рабочего контроля, - был в действительности (по крайней мере в подавляющем большинстве случаев) мерой овладения промышленными предприятиями, т.е. подготовительной мерой к полному переходу их в распоряжение государства, а не мероприятием по усилению работоспособности промышленности. Хотя надо признать, что, при настроениях рабочих масс после революции, без рабочего контроля, вероятно, во многих случаях вообще не могло иметь места никакое производство.
При деформации рынка, при разложении предприятий, при быстром обесценении денег, при постепенной утрате даже способов определения рентабельности, при условии, когда без всякого ее исчисления можно было смело сказать, что все предприятия стали или становятся убыточными, - при наличии всех этих обстоятельств линия на систему военного коммунизма представлялась даже линией наименьшего сопротивления.
И наконец гражданская война - самая разрушительная из всех войн, - при полной изолированности от внешнего мира, при искром- санности государственной территории и оторванности районов сырья, топлива и переработки друг от друга, при крайней истощенности всех материальных ресурсов страны, при предоставлении последних запасов преимущественно армии и при замиравшем транспорте, делала движение в сторону военного коммунизма все более неизбежным, а движение в иную сторону - до окончания войны, - все менее возможным.
Однако лишь все вместе взятое создало ту хозяйственную систему, которая существовала в течение 1918 - 1920 гг. Эта система не была продуктом одних военных условий и иных стихийно действовавших сил. Она была также продуктом определенной идеологии, реализацией социально-политического замысла, построившего хозяйственную жизнь страны на совершенно новых началах.
Краткий период военного коммунизма характеризуется необычайной напряженностью работы в области реорганизации всех учреждений, видоизменения всех экономических отношений, разрыва прежних связей и установления новых, пересмотра старых принципов, разрушения традиций и т.д. Эта работа не приостанавливалась ни на один миг, и едва ли она даже сколько-нибудь существенно замедлялась в отдельные периоды рассматриваемой эпохи. Реорганизации следовали одна за другой, и нельзя поэтому искать систему военного коммунизма в
том, что было твердо запечатлено в какой-либо определенный момент. Ее можно только "сконструировать" из отдельных элементов, находившихся в постоянном движении, и мы должны учитывать не только то, что успело уже воплотиться в действительной жизни, но и то, что оставалось еще одним лишь волеизъявлением государственной власти. В нашем исследовании никак нельзя отвлечься от этих волеизъявлений, ибо для направления денежной политики они имели самое существенное значение.
Несколько последующих страниц имеют целью сообщить сжатое описание основных принципов системы военного коммунизма; без такого описания мы не могли бы дать историю денежной политики этого периода.
Первый принцип заключался в том, что все средства производства принадлежат государству. Этот принцип не был осуществлен до самого конца. Однако исключения были не очень велики (как мы увидим ниже) и, если принцип был сужен некоторыми исключениями, то он с другой стороны был и расширен, ибо национализации и экспроприации коснулись не только тех материальных ресурсов, которые можно считать средствами производства. Соответствующие акты относятся главным образом, но не исключительно, к 1918 г.: декрет о социализации земли от 26 октября 1917 г., декрет о национализации банков от 14 декабря
- г., декрет о национализации водного транспорта от 26 января 1918 г., декрет об аннулировании займов от 28 января 1918 г., декрет о национализация внешней торговли от 23 апреля 1918 г., декрет о национализации крупной промышленности от 28 июня 1918 г., декрет о внутренней торговле от 21 ноября 1918 г., декрет о национализации Московского народного (кооперативного) банка от 7 декабря 1918 г., постановление о национализации мелкой промышленности от 29 ноября 1920 г. Последнее постановление (Президиума Высшего совета народного хозяйства) объявляло национализированными промышленные предприятия с числом рабочих свыше 5, при наличии механического двигателя, и свыше 10, при отсутствии механического двигателя. Однако фактически было национализировано множество и более мелких предприятий и перепись 1920 г. показала в числе государственных предприятий более одной седьмой заведений с одним рабочим (см. JI. Крицман, "Героический период великой русской революции", с. 62 - 64). За исключениями совершенно ничтожными все средства производства в промышленности, в транспорте, в торговле и земля - основное средство производства в сельском хозяйстве - перешли в распоряжение государства. Часть бывших помещичьих хозяйств была превращена в "совхозы", т. е. тоже находилась со всеми своими средствами производства в распоряжении государства. Что касается средств производства крестьянских хозяйств, то они подверглись лишь перераспределению через "комитеты бедноты" (декрет 11 июня 1918 г.). Перехода этих средств производства в распоряжение государства не произошло, и государство подошло к концу эпохи военного коммунизма к крестьянскому хозяйству с другой стороны. Зато в распоряжение государства поступили не только средства производства, но и другие материальные ресурсы, как весь городской жилищный фонд, кое-
что из жилищного фонда в деревне, обстановка квартир в тех случаях, когда государство в лице местных органов конфисковывало ее, драгоценности, библиотеки и т. п.
отруде (от 10/XII1919 г.), в Законе о всеобщей трудовой повинности (от 5/11 1920 г.), не говоря о множестве отдельных постановлений по этому предмету (ср. А. Аникст, "Организация рабочей силы в 1920 г." М., 1920; его же "Статьи и доклады за 1918 - 1920 гг." М., 1921; Я. Цы- пин, "Законодательство по регулированию рынка труда и трудовому посредничеству в СССР". М., 1925). Бюллетень Народного комиссариата труда (октябрь - ноябрь 1918 г.) писал в конце 1918 г.: "производительные силы работников придется (и уже приходится) перемещать из одних отраслей народного хозяйства в другие... Трудоспособное население привлекается к выполнению трудовой повинности, без чего осуществление социалистического строя немыслимо. Перед пролетарским государством встает задача колоссального значения - учесть все силы страны и приступить к их разумному и целесообразному распределению" (см. Я. Цыпин, с. 15). Первая статья Кодекса законов о труде провозгласила, что "для всех граждан РСФСР... устанавливается трудовая повинность". К концу 1918 г. начались уже трудовые мобилизации. Они стали играть затем все большую роль, и декрет 5 февраля 1920 г. о всеобщей трудовой повинности, систематизируя и углубляя прежние постановления, превратил эту повинность в один из краеугольных камней всей хозяйственной системы. Главный комитет по всеобщей трудовой повинности ("Главкомтруд"), губернские, городские и уездные комитеты, комиссии по проведению трудовой повинности и по контролю при различных учреждениях и коллективах, специальные организации по различным видам трудовой повинности ("Ценчрезтопгуж", "Комснег- путь", "Цекомпривлечтруд" и т. д.) составляли "аппараты", через которые осуществлялось привлечение в принудительном порядке и распределение рабочей силы.
Трудовая повинность была не только декларированным принципом; она энергично и последовательно проводилась в жизнь. В течение одного 1920 г. были мобилизованы машинисты, кочегары, ж.-д. монтеры и мастера, горнорабочие забойщики, специалисты водно-транспортного дела, строительные рабочие, металлисты, судостроительные рабочие, рабочие электротехнической промышленности и проч. и были прикреплены к своим местам рабочие и служащие лесного, угольного, торфяного, нефтяного, сланцевого комитетов, ряда бум-лжи их фабрик, водных путей и т. д. Проведены были трудовые мобилизации целых возрастных групп. В том же году объявлена была трудовая повинность женщин от 16 до 45 лет по пошивке белья для армии. Постановлением Главного комитета по трудовой повинности и Народного комиссариата просвещения в 38 губерниях был объявлен сбор шишечного топлива, к которому привлекались несовершеннолетние от 13 до 18 лет и старики. Армии в перерыве между военными действиями в период, когда демо
билизация их считалась преждевременной, также привлечены были к трудовой повинности. Девятый съезд РКП(б) постановил, что "использование воинских частей для трудовых задач имеет в равной мере практически хозяйственное и социалистически воспитательное значение", при наличии известных условий, которые были указаны в той же резолюции. В начале 1921 г. организовано было при Народном комиссариате труда Главное управление трудовыми частями. К этому времени в восьми трудовых частях числилось 280 тыс. человек ("Бюллетень трудового фронта", 1921, № 17). Сибтрудармия занималась добычей угля, лесозаготовками, погрузкой, постройкой кольчугинской и кокчетаевской
ж.-д.; Кавтрудармия - постройкой ж.-д. веток и работами на грозненских нефтяных промыслах; Укртрудармия с Донецкой - работами по добыче угля и т. п. Они были расформированы лишь в начале 1922 года.
Третий принцип хозяйственной системы военного коммунизма заключался в том, что государство все производило в своих предприятиях. Выше уже было отмечено, насколько эти предприятия бывали незначительны: 13,9% государственных предприятий имели 1 рабочего, 53,7% имели от
- до 15 рабочих и 10,9% имели от 16 до 30 рабочих. ("На новых путях", изд. СТО. М., 1923, вып. III, с. 176, ст. П. И. Попова). А в отдельных производствах мелкие предприятия играли еще большую роль: на долю заведений с 1 рабочим в производстве пищевых продуктов приходилось 25,4%, а в строительном деле 25,8%, (там же, с. 177). Правда, даже вводя в свою систему мельчайшие предприятия, государство не могло сосредоточить в своем ведении все промышленные заведения. По переписи 1920 г., только 53,3% всех занятых в промышленности лиц, охваченных переписью, работали в государственных предприятиях, а остальные распределялись так: 21,5% работали в частных и кооперативных предприятиях, применявших наемный труд, и 25,2% работали в кустарно-ремесленных заведениях без применения наемного труда. Однако надо принять во внимание, что кооперативные предприятия в этот период мало отличались от государственных, а кустарно-ремесленные в порядке мобилизаций обслуживали государство, работая по его заданиям и состоя у него на учете. Промышленное производство было почти целиком государственным или стоящим под государственным руководством.
все органы Советской власти обязанность усиленной всесторонней помощи крестьянскому земледелию, - гласил декрет, - рабоче-кресть- янская власть объявляет в то же время правильное ведение земледельческого хозяйства великой государственной обязанностью крестьянского населения. Требуя напряжения всех сил государства для помощи крестьянскому хозяйству живым и мертвым инвентарем, устройством ремонтных мастерских... и проч., рабоче-крестьянская власть одновременно требует от всех земледельцев полного посева полей по заданию государства и правильной их обработки, по примеру лучших, наиболее старательных хозяйств, средняков и бедняков". Декретировалась организация особых губернских, уездных и волостных комитетов по расширению посевов и улучшению обработки земли (посевкомов). Народный комиссариат земледелия обязывался разработать общегосударственный план посева и представить его на утверждение Совнаркома. "Посевко- мы" должны были установить губернские, уездные и волостные планы. Проведение в жизнь планов обязательного посева декрет возлагал на волостные посевкомы и сельские советы. Он объявлял "запасы семян, находящиеся у земледельцев в потребном для хозяйства количестве, неприкосновенным семенным фондом и предлагал принять меры "к охране семенного фонда и к внутригубернскому распределению семян". Далее декрет предоставлял губисполкомам "издавать обязательные правила, касающиеся основных приемов механической обработки полей и улучшения лугов, производства посевов и способов сохранения естественного плодородия почвы". И наконец, "в целях обработки и обсеменения земель маломощных и красноармейских хозяйств" декрет вменял "в обязанность волпосевкомам и сельсоветам... устанавливать в селениях правильное использование живого и мертвого инвентаря путем трудовой взаимопомощи".
Отдельные крестьянские хозяйства не ликвидировались этим декретом, но они должны были сохранить по идее законодателя только значение технических организаций, осуществляющих хозяйственное задание государства как распорядителя всего обобществленного хозяйства страны и притом осуществляющих его теми техническими методами, которые установлены государственными учреждениями. Продукция этих организаций (крестьянских хозяйств) на основании законодательства, действовавшего с 1917 г., также принадлежала государству. Это был один из самых радикальных законодательных актов всей эпохи военного коммунизма, в которой радикальных актов было немало. В отношении производства - по крайней мере, в законодательной и принципиальной постановке вопроса - достигалось полное единство. Государство распоряжалось всеми производительными силами страны. Оно становилось единым и стремилось стать единственным хозяйством.
Четвертый принцип заключался в том, чтобы это хозяйство управлялось централизованно и по единому плану. Народный комиссариат земледелия, как мы только что видели, должен был управлять сельским хозяйством через "посевкомы" и свои местные органы на основании плана, утвержденного Советом Народных Комиссаров. Народный комиссариат путей сообщения управлял транспортом, и новизна за
ключалась здесь лишь в том, что весь транспорт стал государственным и что управление было построено несравненно более централизованно, чем до эпохи военного коммунизма и чем после нее. Промышленностью управлял Высший совет народного хозяйства, учрежденный не для этой цели, но силою вещей взявший на себя именно эту функцию. Организационным лозунгом служила мысль, формулированная в постановлении III съезда Советов народного хозяйства. Она гласила: "централизация управления народным хозяйством есть основное средство в руках победившего пролетариата для скорейшего развития производительных сил страны и обеспечения руководящего значения промышленности в экономической жизни; она в то же время является предпосылкой и условием социалистического строительства народного хозяйства и подчинения мелких предприятий общественному хозяйству. В условиях же экономической разрухи, при необычайно тяжелом состоянии запасов сырья, топлива и предметов оборудования, усиленная централизация в этой области становится еще более необходимой и является единственной мерой предупреждения распыления народного хозяйства и сохранения его основного ядра в лице крупнейших фабрично-заводских объединений - этого экономического базиса социализма". И, однако, на этом III съезде Советов народного хозяйства, происходившем в 1920 г., централистическая тенденция проявилась уже менее резко, чем в действительной практике предыдущего года. Главные управления ("Главки"), Центральные управления ("Центры"), Отделы ВСНХ управляли почти всей национализированной промышленностью. Каждая отрасль промышленности имела свой "Главк" или "Центр". Он непосредственно управлял всеми крупными предприятиями (так называемой первой группы) и принимал еще очень значительное участие в управлении средними предприятиями (так называемой второй группы). Лишь мелкие предприятия находились в фактическом заведывании местных советов народного хозяйства (предприятия так называемой третьей группы), но для них-то всего чаще не хватало топлива и сырья. "В результате в непосредственном ведении некоторых Главков оказались многие сотни и даже тысячи предприятий" (Я.С. Ро- зенфельд. "Промышленная политика СССР". М., 1926, с. 123 и след.). Конечно, на деле при слабой связи и очень плохой осведомленности многое решалось на местах, но принцип безусловно централизованного управления система стремилась провести в жизнь с возможно большей полнотой, сводя "самостоятельность заводоуправлений к нулю" (Я. С. Розенфельд, там же, с. 122).
Слабее всего удавалось провести в жизнь единое плановое начало в деле управления государственным хозяйством, хотя идея "единого хозяйственного плана", в котором были бы учтены все производственные силы и предусмотрены все результаты производственной деятельности, не только существовала, но и настойчиво развивалась в руководящих речах, постановлениях и статьях. Дело не пошло - да в условиях гражданской войны едва ли и могло пойти - дальше формулирования общих принципов. Но в законодательстве имеется ряд постановлений, из коих видно, что государственная власть стремилась создать и самые учреждения, которые могли бы разработать и провести в
жизнь единый хозяйственный план производства и распределения. По первоначальному замыслу таким органом должен был быть ВСНХ. Пункт 2 Положения о ВСНХ, утвержденного ЦИК 1/XII1917 г., гласил: "Задачей ВСНХ является организация народного хозяйства и государственных финансов. С этой целью ВСНХ разрабатывает общие нормы и план регулирования экономической жизни страны, согласует и объединяет деятельность центральных и местных учреждений"... Пункт
- прибавлял: "Все существующие учреждения по регулированию хозяйства подчиняются ВСНХ, которому предоставляется право их реформирования". ВСНХ не стал, однако, таким объединяющим учреждением. Он превратился вместо этого в специальный Комиссариат по управлению промышленностью. В 1920 г. задача общего руководства делом регулирования народного хозяйства была возложена поэтому на Совет Труда и Обороны, который возник из Совета Рабоче-Крестьянской Обороны, учрежденного в ноябре 1918 г. В Положении о СТО сказано было, что он "устанавливает единый хозяйственный план РСФСР" и "направляет работу экономических народных комиссариатов сообразно этому плану". В качестве вспомогательного органа при СТО учреждена была Государственная общеплановая комиссия (Госплан). Но работа была слишком трудна и сложна. Первые общие планы были составлены уже в новую эпоху экономической политики, в глубоко изменившихся условиях и поэтому на совершенно иных началах, чем те, которые должны были быть созданы в условиях военно-коммунистической хозяйственной системы.
В деле снабжения господствовала большая неразбериха, но намечалась и начинала брать верх тенденция установить снабжение по единому плану, утверждаемому одним высшим органом. На деле функция распределения то бывала отделена от функции управления теми отраслями промышленности, которые производили распределяемый продукт, то смешивалась с нею; продукты родственные по своему назначению распределялись то одними, то разными учреждениями, из коих каждое не знало, что делает другое. Ю. Ларин и JI. Крицман к началу 1920 г. утверждали, что "снабжением промышленности и распределением ее продуктов ведает несколько учреждений, до сих пор мало связанных друг с другом" ("Очерк хозяйственной жизни и организации народного хозяйства Советской России". М., 1920, с. 133). Это были так называемые ’Тлавтоп", "Продрасмет", "Химснабжение" и проч. Однако основная линия развития была уже ясно намечена, и нетрудно установить, чем должна была стать система при полном ее завершении. Эта линия развития воплощена в той роли, которую должна была играть и постепенно завоевывала "Комиссия использования", учрежденная декретом СНК от 21 ноября 1918 г. при Высшем совете
народного хозяйства для составления плана распределения всего того, что производилось и поступало в распоряжение государства.
Комиссия использования начала играть заметную роль лишь в
- г., и деятельность ее особенно широко развернулась в 1920 г. Ее задачей было составление общего плана, но в течение первого года ей приходилось заниматься преимущественно утверждением отдельных назначений. В 1918 г. она утвердила 19 планов использования, в 1919 г.
Дело распределения предметов потребления среди населения было делом государственным. Правда, в нем (так же как и в заготовке предметов потребления и сельскохозяйственного сырья) принимала участие и кооперация. Но кооперация все более и более превращалась в подчиненный Наркомпроду орган государственного управления. Уже декрет 12 апреля 1918 г., возложив на кооперацию обязанность обслуживать не членов кооперативов и ограничив число кооперативов в каждой отдельной местности, предусмотрел, что потребительские общества будут привлечены к выполнению поручений государственных органов снабжения. Менее двух месяцев спустя В. Г. Милютин говорил на первом всероссийском съезде советов народного хозяйства, что "конечной задачей является влить все население в кооперативную организацию и сделать этим самым кооперацию общенародной и общегосударственной, превратив ее в государственный орган снабжения. Ясно, что потребительскую кооперацию мы думаем превратить в потребительскую коммуну и затем, путем вовлечения в сферу государственности, сделать ее, в конце концов, государственным органом".
В этом направлении законодательство быстро преобразовывало кооперацию, причем на местах происходили даже случаи национализации кооперативов и реализации их товаров (телеграмма председателя СНК в январе 1919 г.: "восстановить закрытые и национализированные кооперативы, возвратить товары, обязательно включить кооперативы в распределительную сеть наравне с советскими лавками...").
Декрет 20 марта 1919 г. "о потребительских коммунах" превратил потребительскую кооперацию в учреждение вполне государственное. В каждом городе или сельском поселении образовывалась одна "потребительская коммуна", обнимавшая все население, ведавшая всем делом распределения, выполнявшая государственные планы, работавшая по заданиям и под контролем продовольственных органов. Заготовка про
дуктов в порядке покупки или товарообмена становилась все менее возможной по мере того, как возрастало число монополизированных продуктов. Зато потребительская кооперация стала выполнять поручения по тем заготовкам, которые велись в принудительном порядке. Циркуляр Наркомпрода 5 июня 1920 г. гласил, что "продорганы обязаны всячески использовать для заготовки в порядке подчинения себе технические аппараты кооперации" и подтверждал, что кооперация в этих случаях "не имеет права отказываться от выполнения поручений продорганов по проведению разверсток". Наконец, декретом от 13 декабря 1920 г. установлено было, что расходы кооперации покрываются начиная с 1921 г. в общегосударственном сметном порядке. Еще раньше были приняты меры к слиянию с потребительской кооперацией других видов кооперативных объединений. То обстоятельство, что в деле распределения участвовали кооперативные "аппараты", ни в какой степени не противоречит поэтому утверждению, что все распределение находилось в ведении государства (ср. М. J1. Хейсин, "История кооперации в России". J1., 1926 г., с. 271 и др.; "Союз потребителей"; "Систематический сборник декретов и распоряжений правительства по продовольственному делу", изд. Наркомпрода, I- VI).
Народный комиссариат продовольствия был тем государственным учреждением, которое ведало этим делом. Он вырос из министерства продовольствия, учрежденного при Временном правительстве, и стал самым могущественным из всех гражданских ведомств. Постановлением ВЦИК от 13 мая 1918 г. Наркомпроду предоставлено было "издавать обязательные постановления по продовольственному делу, выходящие за обычные пределы компетенции Наркомпрода... отменять постановления местных продовольственных органов и других организаций и учреждений, противоречащие планам и действиям НКП... требовать от учреждений организаций всех ведомств безоговорочного и немедленного исполнения распоряжений НКП в связи с продовольственным делом". Это и было провозглашением так называемой продовольственной диктатуры. Все центральные органы, ведавшие только распределением предметов потребления, переходили в ведение Наркомпрода, а те, которые ведали вопросами и производства, и распределения, подчинялись Наркомпроду в части своих распределительных функций.
Наркомпрод заготовлял и распределял. От промышленности он получал ту часть продукции, которая подлежала распределению среди населения; от сельского хозяйства он получал продукты на основе монополий, принудительных разверсток и отчасти на основании заготовок, проводившихся в добровольном порядке. К концу периода военного коммунизма последние почти совершенно исчезли. Второе всероссийское продовольственное совещание (в июле 1920 г.) требовало, чтобы вся заготовительная работа "была построена на обязательности сдачи излишков всех сельскохозяйственных продуктов в распоряжение государства в порядке государственной повинности. Заготовки важнейших продуктов на основе купли-продажи, или так называемого самотека, - согласно его резолюции - должны быть совершенно исключены... Разверстка на основные продовольственные продукты должна быть построена из расчета, не превышающего излишков продуктов
в сельском хозяйстве, но с тем, чтобы разверстка не оставля- л а свободных излишков". Целым рядом следовавших друг за другом декретов Наркомпрод получил исключительное право заготовки всех сельскохозяйственных продуктов вплоть до меда и грибов. К Нарком- проду же в 1920 г. перешла и работа по заготовке (в том же принудительном порядке) промышленного сырья. В 1920 г. основными частями Наркомпрода были - Управление заготовок и Управление распределения. Первое ведало заготовками всех продуктов сельского хозяйства. Второе ведало распределением всех предметов потребления, как промышленного, так и сельскохозяйственного производства. Главки и центры по указаниям Наркомпрода посылали свои изделия его органам на места. Местные органы распределяли эти изделия и продовольствие через кооперативные организации по карточкам на основании критериев, о которых речь будет ниже (ср. Н. Орлов, "Продовольственная работа Советской власти". М., 1918 г.; сборник "Четыре года продовольственной работы”. М., 1922 г.; В. Милютин, "Народное хозяйство Советской России”. М., 1920 г.; "Систематические сборники декретов и распоряжений правительства по продовольственному делу", 1917 - 1920 гг., кн. I- V], изд. Наркомпрода).
Государство взяло в свое распоряжение- почти все материальные ресурсы страны. Государство управляло этими ресурсами в централизованном порядке и стремилось управлять по плану. Государство распределяло среди населения предметы потребления. Чем определялся порядок этого распределения?
Прежде всего надо сказать, что он определялся не тем, чем регулируется распределение и потребление в условиях товарно-денежного хозяйства: не спросом в том смысле, в каком политическая экономия понимает этот термин; государство давало каждому гражданину не столько, сколько он хотел и мог купить, а столько, сколько государство в лице своих распределительных органов считало целесообразным ему предоставить. Формой распределения был "паек”. Документом на получение пайка была "карточка". Количество продуктов, которые отпускались по карточке, определялось в целом тем фондом, который находился в распоряжении государства, а применительно к отдельным категориям потребителей государственной необходимостью и классовыми соображениями. Это был шестой принцип, лежавший в основе системы военного коммунизма.
Идея "классового пайка" появилась в 1918 г. и была, по-видимому, впервые осуществлена в Ленинграде. Вслед за Ленинградом классовый паек был введен и во всех других городах и местностях. Приказом Наркомпрода в конце 1918 г. (19 октября) он был сделан повсеместно обязательным, причем, однако, на местах самый принцип применялся в очень разнообразных формах. Московский Совет ввел классовый паек в сентябре 1918 г., разделив население на 4 категории. К первой отнесены были рабочие, работающие в особо вредных условиях; ко второй - рабочие, занятые тяжелым физическим трудом, но в нормальных условиях; к третьей - рабочие, занятые легким физическим трудом в благоприятных для здоровья условиях, и работники конторского, умствен
ного и т. п. труда, домашние хозяйки; к четвертой - лица свободных профессий, лица, живущие доходами с капиталов и предприятий, безработные, незарегистрированные на биржах труда. Для малолетних установлены были особые правила. Количественные соотношения между размерами пайков были 200:150:100:50. В истории распределительной политики наблюдались различные течения и была полоса, когда существовало стремление уравнять условия снабжения, по крайней мере для рабочих. Однако верх одержала противоположная тенденция. Получила широкое распространение система “бронирования” пайков за рабочими "ударных" или особо важных предприятий; во второй половине
- г. введены были дополнительные пайки для нетрудоспособных членов семейств красноармейцев, учреждена была при Наркомпроде комиссия по рабочему снабжению, которая устанавливала различные категории усиленного снабжения и ввела вскоре 30 разнообразных норм. В 1920 г. (постановление СНК от 30 апреля 1920 г.) сделана была вновь попытка унифицировать и упростить различные нормы, действовавшие в области распределения. Однако разнообразные пайки просуществовали вплоть до ликвидации всей системы, причем различия заключались не только в том, какой паек получало то или другое лицо, но и в том, сколько оно получало пайков, ибо принцип получения одного только пайка соблюдался не очень последовательно (ср. А. Вышинский, "Вопросы распределения и революция". М., 1922 г.; Н. Вишневский, "Принципы и методы организованного распределения продуктов питания и предметов первой необходимости". М., 1920 г.).
Этот рынок играл еще крупную роль для населения. Данные имеющихся исследований отличаются очень большой пестротой. Во всяком случае подавляющее большинство населения было связано с вольным рынком. Может быть, большая часть бюджета рабочего в 1920 г. покрывалась уже выдачами по карточкам. В отношении остального населения имело скорее место обратное. Мелкая нелегальная торговля
продовольствием - "мешочничество" - получила столь широкое распространение, что в торговле никогда не участвовала активно такая значительная часть населения, как в те годы. В периоды особенно напряженного продовольственного положения правительство само разрешало рабочим отправляться в хлебородные губернии за продовольствием. Снабжение государственных учреждений и предприятий также происходило не без участия вольного рынка. Не будь всего этого, государство не могло бы получать тех денежных эмиссионных доходов, о которых мы будем говорить ниже. Но факт существования вольного рынка не изменял смысла и направления мероприятий экономической политики, строивших новую экономическую систему на тех принципах, которые перечислены выше. И кроме того, рынок суживался все более, оттесняясь на задворки хозяйственной жизни и уступал место плановому распределению. По данным, приведенным у JI. Крицмана (там же, с. 139), в полном среднерусском бюджете рабочего, включая и квартиру и проч., государственное снабжение в натуре составляло в 1918 г. - 41%, в 1919 г. - 63%, в 1920 г. - 75%. Заготовки хлеба и зернофуража Наркомпродом составляли в 1918/19 г. - 107,9 млн пудов, в 1919/20 г. - 212,5 млн пудов, в 1920/21 г. - 283,9 млн пудов, хотя последний год был уже неурожайным. С прекращением гражданской войны должно было усилиться относительное значение планового снабжения и другими продуктами, кроме продовольственных, гражданского населенйя.
Набросок, данный на последних страницах, образует лишь схему, совершенно недостаточную для того, чтобы представить бесконечно сложное течение хозяйственной жизни в годы гражданской войны и политики военного коммунизма. Мы не могли бы дать больше в работе, посвященной только проблемам денежного обращения. Для рассмотрения этих проблем представленный набросок должен дать лишь опорные пункты. Система военного коммунизма "преодолевала" категорию цены. Вместе с тем она вела к вытеснению денег из государственного и из всего народного хозяйства.
Реализация на деньги продуктов производства государственных предприятий и их услуг и того сырья, которое собирал Народный комиссариат продовольствия, постепенно теряла всякий смысл. Она противоречила основным принципам нового хозяйственного строя и утрачивала свое практическое значение. Потребителями этих предметов были преимущественно те же государственные предприятия и учреждения и рабочие или служащие, получавшие в свою очередь заработную плату от государственных предприятий и учреждений. К тому же распределение, покуда и поскольку оно оставалось денежным, происходило по твердым ценам, все более отстававшим от вольных рыночных цен. Эти твердые цены не служили реальным эквивалентом предоставляемых продуктов и услуг и имели лишь весьма условное учетное значение. Вполне последовательно государственная власть стала поэтому переходить к принципу бесплатного распределения. К концу 1920 года законодательство решительно стало на эту точку зрения, и декрет СНК от 11 октября 1920 г. поручал Народному комиссариату финансов разработать технически мероприятия по отмене платы за почтовые и телеграфные услуги всеми государственными учреждениями и предприяти
ями, платы за пользование телефоном, водопроводом, канализацией, газом и электричеством, платы за предоставляемое Главным топливным комитетом топливо всякого вида, платы за продукты, отпускаемые Народным комиссариатом продовольствия, платы за жилые помещения государственных рабочих и служащих (включая лиц, проживающих при них в национализированных и муниципализированных помещениях, причем под отменой платы декрет понимал не только отмену платы наличными, но и расчет какими-либо бухгалтерскими перечислениями. Впоследствии этот перечень был еще дополнен. Декретом 16 августа
- г. был установлен порядок бесплатных перевозок по железным дорогам и водным путям.
По исчислениям С. А. Голованова ("На новых путях", вып. II, с. 10) налоговые поступления составляли в бюджете 1918 г. 153,2 млн золотых рублей (исчислено по индексу статистики труда), в 1919 г. - 10,2 млн рублей, в 1920 г. - 0,2 млн рублей и в 1921 г. (когда налоговая система начала уже восстанавливаться) - 3,7 млн рублей. Но это цифры ожидавшихся, а не действительных поступлений, причем в сумму
- г. включен чрезвычайный революционный налог, который собран был лишь частично.
хозяйстве, взятом в целом, она и играла к концу этого периода лишь подчиненную роль.
Исследователю нашей хозяйственной жизни первых революционных лет, вероятно, никогда не удастся сколько-нибудь точно учесть общие количественные результаты государственного хозяйствования этой эпохи. Чем больше умы проникались идеей о необходимости построения и проведения единого хозяйственного плана и создания системы полного учета всех запасов и всех вновь производившихся благ, тем больше практические затруднения, стоявшие на пути к осуществлению этой идеи, оказывались непреодолимыми. Те цифры, которые можно привести о бюджетах 1918, 1919 и 1920 гг., могут иллюстрировать лишь некоторые интересные тенденции. Но их нельзя принимать даже за отдаленное отображение действительного объема и состояния государственного хозяйства. За 1918 - 1921 гг. в распоряжении Народного комиссариата финансов нет не только окончательных отчетов о действительном исполнении смет, но и сколько-нибудь достаточных предварительных данных о производстве государственных расходов и поступлении государственных доходов. Один из лучших знатоков нашего бюджетного дела С А. Голованов совершенно правильно отмечает, что изучение этих бюджетов "давало бы представление не о том, что было в действительности, а лишь о пожеланиях и предположениях ведомств, далеко не всегда осуществлявшихся на деле" ("На новых путях", "Итоги экономической политики 1921/22 г.", вып. II, с. 4). Однако даже и эти предположения, сплошь и рядом взятые "с потолка" и не стоявшие в связи с действительными потребностями, которые никто не в состоянии был учесть, - даже эти предположения отражены в цифрах бюджетов 1918 - 1921 гг., как в кривом зеркале, ибо на размеры тех сумм, которые испрашивались ведомствами и отпускались Наркомфином, влияли и вольные, и твердые цены в зависимости от того, на какой предмет открывался кредит.
Тем не менее мы приведем здесь одну из цифр, полученную С.А. Головановым в результате его исчислений, ибо, будучи весьма условной, она все же дает некоторое представление о тех соотношениях, которые установились в государственном хозяйстве. С.А. Голованов определяет на основе различных догадок и вычислений весь доход по государственному бюджету 1920 г. в 1726"млн золотых рублей. Это был бюджет не в дореволюционном и не в современном смысле слова, так как в него должен был быть включен весь валовой доход от национализированных отраслей народного хозяйства. Как ни велико было в 1920 г. падение производительных сил, обусловившее уже в следующем году переход к новой экономической политике, эта цифра все же, быть может, несколько преуменьшена, тем более что государственный бюджет поглощал в то время не только народнохозяйственные доходы, а жизнь шла в немалой мере за счет потребления ранее накопленных в транспорте и в промышленности капиталов. Как бы то ни было, из этих 1726 млн золотых рублей на долю денежных расходов приходится по тем же вычислениям только 126 млн, или 7,3%. Эти 7% почти целиком давала эмиссия, и главным образом их назначением была выплата денежной части заработной платы.
Не следует поэтому преувеличивать значение эмиссии в государственном хозяйстве эпохи военного коммунизма. Она сыграла огромную роль в сбалансировании бюджетов в годы гражданской войны и проведения политики военного коммунизма. Но еще гораздо большее значение она приобрела позднее, когда началась денатурализация хозяйства и во всех отраслях нашей экономической жизни стал совершаться переход к принципу денежной оплаты товаров и услуг.
Мы получили бы совершенно фантастическое представление о действительном характере бюджетов и государственного хозяйства того времени, если бы, игнорируя эти замечания, стали судить об их реальном объеме по данным эмиссионной статистики. Как ни сжато было удовлетворение всех потребностей в эти годы величайших трудностей и невзгод, удовлетворить все государственные нужды при помощи одной только эмиссии новых бумажных знаков было бы, разумеется, немыслимо. Последовательное проведение принципа "Эмиссионного хозяйства", как С.А. Фалькнер назвал финансовую систему этого времени, оказалось возможным лишь потому, что в эти годы проводилась решительно и последовательно натурализация всего народного и финансового хозяйства и деньги служили в руках государства лишь вспомогательным средством сбалансирования государственного бюджета. Необходимо подчеркнуть это с особой настойчивостью потому, что в газетной и журнальной литературе весьма распространены были сопоставления относительного значения эмиссионного дохода в бюджетах различных лет, причем не уделялось внимания тому, как в этих бюджетах комбинировались денежная и натуральная их части.
Организация финансового ведомства и бюджетной работы должна была быть приспособлена к совершенно изменившимся условиям экономической и финансовой политики. Эволюция в этой области была довольно сложной. Судьбы дореволюционного Государственного банка теснейшим образом переплелись с развитием финансового ведомства в более тесном смысле слова, а вся финансовая работа свелась к производству и распределению бумажных денег. Основные этапы этой эволюции сводятся к следующему.
- декабря 1917 г. декретирована была национализация частных банков. Все они переходили с их активами и пассивами в ведение Государственного банка и объединялись с ним в единый "Народный банк Российской Социалистической Федеративной Советской Республики". Мотивы декрета лежали отчасти в соображениях о возможном значении банковой системы в деле овладения промышленностью и в деле управления ею. Но они имели и другую причину. Национализация должна была лишить вкладчиков возможности получать деньги с своих текущих счетов. Без национализации новое правительство, как явствует из официальных заявлений, не в состоянии было достигнуть этой цели (Г.Я. Сокольников, "Финансовая политика революции", I. М., 1925 г., с.37, 38). Дело национализации банков было завершено 2 декабря 1918 г.
В условиях экономического развития 1918 г. национализация банков означала не только переход их в распоряжение государства и централизацию управления ими, но и быстрое отмирание всех их прежних функций. Это ясно из всего того, что указано было выше. Из всех операций кредитной системы сохранилась и развивалась лишь одна, выполнявшаяся раньше Государственным банком, - выпуск кредитных билетов. Но эмиссия приобрела совершенно иной характер, чем тот, который она имела до войны и даже до Октябрьской революции. Она стала по существу чисто казначейской, ею покрывались денежные государственные расходы и производилась она без представления банку ка- ких-либо обеспечений. А так как эмиссией бумажных денег покрывались фактически все государственные денежные расходы, то функция выпуска бумажных денег стала основною и даже почти единственной для всего финансового ведомства. Этим делом ведал Народный банк РСФСР, и поэтому естественно, что он стал поглощать все другие финансовые учреждения.
В конце 1918 г. в ведение Народного банка из Народного комиссариата финансов перешла Кредитная канцелярия с Экспедицией заготовления государственных бумаг. В 1919 г., в Народном банке учреждается Бюджетный отдел для составления государственной росписи доходов и расходов. Затем в ведение Народного банка переходит Центральная приходно-расходная касса, и этим завершается слияние с центральным управлением Народного банка департамента Государственного казначейства. Народный банк РСФСР таким образом почти целиком поглотил бывшее министерство финансов. Но зато он перестал быть банком, ибо совершенно ничтожные функции банкового кредитования сохранились в нем лишь в отношении кооперации. Поэтому завершение всех этих преобразований заключалось в том, что 19 января 1920 г. Народный банк был формально ликвидирован, а по существу влит в Народный комиссариат финансов под названием "Бюджетно-расчетное управление".
Однако несмотря на это название, бюджетной работы в точном смысле, как указано было уже и выше в этот период не существовало. Ее заменял, в качестве ее суррогата, особый порядок распределения бумажных денег, получивших название "расчетные знаки". Этих знаков всегда не хватало. Центр рассылал их на места вагонами и здесь по прибытии "груза" Исполнительный комитет распределял его между своими отделами, а каждый отдел распределял свою долю между подведомственными ему учреждениями. Дележ совершался обычно один или два раза в месяц и в губернских городах это были большие дни напряженной борьбы между ведомствами и учреждениями. Удовлетворялись наиболее насущные потребности, причем центр и места нередко расходились в том, что именно считать насущной потребностью. Центр старался настаивать на своей точке зрения путем бронирования определенных сумм за теми или другими учреждениями и тем или иным назначением. Все это почти не связано было с остатками бюджетной ра
боты. Деньги выдавались независимо от того, были ли открыты учреждению кредиты, а открытые кредиты ни в какой мере не обеспечивали получения денег.
Для внесения в это дело некоторого порядка в феврале 1920 г. постановлением Совета Народных Комиссаров учреждена была "Особая междуведомственная комиссия по распределению денежных знаков" из представителей Народных комиссариатов по военным делам, продовольствия, путей сообщения, финансов и Высшего совета народного хозяйства. Представители других ведомств получили только право совещательного голоса. Э.С. Милейковский в своем исследовании об "организации и работе эмиссионных аппаратов" (в сборнике "Наше денежное обращение". М., 1926 г.) описывает первые шаги этой комиссии в следующих словах: "Так как сумма заявок четырех ударных ведомств более чем вдвое превышала заготовленные Госзнаком денежные знаки (13 575 млн рублей и 6460 млн рублей), совещание, в котором представители других ведомств не участвовали, постановило распределить всю сумму между представленными в нем ведомствами. Однако на втором заседании, состоявшемся неделю спустя, выяснилось, что Нар- комфином были удовлетворены заявки лишь наполовину, а другая часть денежных знаков была распределена между другими ведомствами и отдельными районами. Вместе с тем Наркомфином было предложено установить распределение комиссией лишь 40% всей выработки; остальные 60% - по мысли Наркомфина - должны были рассылаться им самостоятельно, так как в противном случае оставались бы без удовлетворения многие важные государственные нужды и отдельные районы. Комиссией это предложение было отклонено и за Наркомфином для самостоятельного распределения было оставлено лишь 25%" (с.51). Летом 1920 г. компетенция Наркомфина в этом деле была расширена тем, что комиссия превращена была в совещательный орган при нем (постановление второй сессии ВЦИК, в июне 1920 г.). Однако на практике установился такой порядок: комиссия заседала раз в месяц и рассматривала месячный план; центральные органы каждого ведомства защищали в Комиссии интересы всего ведомства; в случае протеста какого-либо ведомства - а такие случаи составляли общее правило месячный план поступал на утверждение в Совет Народных Комиссаров; от 1/4 до 1/3 всех денежных знаков поступало в так называемый окраинный фонд и распределялось Наркомфином самостоятельно. Материалы для Междуведомственной комиссии подготовлял Отдел денежных и расчетных знаков (бывший Отдел кредитных билетов Государственного банка). "В поисках хотя бы какого-либо формального основания для распределения денежных знаков,- пишет Э. С. Милейковский в указанном очерке,- в конце 1920 г. была произведена попытка установить предварительную проверку поступавших местных заявок, путем командирования в центральные органы ведомств сотрудников Отдела денежных и расчетных знаков, которым поручалось на основании документов, материалов и проч. проверить заявленную ведомством сумму. Ставя себе совершенно неосуществимую задачу - проверить в день- два в условиях полного хаоса в отчетности и в материалах действительную потребность в денежных знаках целого Наркомата,- эта попытка
заранее обречена была на неуспех, и после двукратного ее применения от нее пришлось отказаться" (там же, с.52).
"Эмиссионный аппарат" перешел в руки Советской власти через несколько дней после октябрьского переворота. Овладение им носило довольно бурный характер. Д. Рязанов рассказывал о нем на первом Всероссийском съезде Советов народного хозяйства в следующих словах: "Будущий историк вспомнит то знаменитое совещание представителей отдельных полков, где тов. Троцкий предлагал достать первые 10 миллионов в Государственном банке путем посылки представителей от каждой роты. Если товарищам будет интересно, они в "Известиях" и тогдашних газетах найдут подробное изложение этого первого похода при музыке от всех гвардейских и негвардейских полков"... (Труды I Всероссийского съезда Советов народного хозяйства 26/V- 4/VI1918. М., 1918, с.150). Результатом первого распоряжения об отпуске денег нового революционного правительства был конфликт с управляющими и служащими, а результатом конфликта было назначение комиссара Государственного банка на правах управляющего. После этого эмиссия бумажных денег производилась без оформления ее общими правительственными распоряжениями о разрешении дополнительных выпусков бумажных денег. Так продолжалось год. Декрет 26 октября 1918 г. расширил затем эмиссионное право до 33,5 млн рублей, санкционировав задним числом произведенные уже выпуски, а вскоре после этого декрет Совета Народных Комиссаров от 15 мая 1919 г. отменил всякие формальные ограничения и предоставил финансовому ведомству право выпускать бумажные деньги "сверх установленной декретом от 26 октября 1918 г. нормы в пределах действительной потребности народного хозяйства в денежных знаках".
Мы видели выше, что количество бумажных денег в обращении составляло на 1 июля 1914 г., т.е. накануне мировой войны, 1630,4 млн рублей, что на 1 марта 1917 г. оно достигло 10 044,0 млн рублей и на
- ноября 1917 г. - 19 577,9 млн рублей. До февральской революции на финансирование войны было выпущено около 8,5 млрд рублей. Временное правительство за восьмимесячное свое существование прибавило к этой сумме еще около 9,5 млрд. После этого выпуск денег перешел в руки Советской власти и за первые четыре года ее существования он дал следующие результаты:
Мы кончаем эту таблицу летними месяцами 1921 г. потому, что с этого времени наметились новые явления в области денежного обращения в связи с переходом к новой экономической политике. За время от октябрьского переворота до этого периода размеры денежного обращения возросли более чем в сто раз.
Возрастание шло в прогрессирующем темпе. Количество денежных знаков в обращении увеличилось в среднем за месяц ("месячный
темп эмиссии") в 1918 г. на 6,9%, в 1919 г. на 11,5%, в 1920 г. на 14,7%. Люди жили тогда еще во власти иных представлений о денежном обращении, чем те, которые установились впоследствии, и этот темп эмиссии казался огромным. В дальнейшем развитии денежной системы он был превзойден во много раз.
Однако и этот темп эмиссии, сократившийся даже в первой половине 1921 г. по сравнению с 1920 г., благодаря усиливавшейся натурализации хозяйства, приводил к такому подъему цен, который превосходил рост количества денежных знаков в обращении. Если денежная масса увеличилась за рассматриваемые 42 месяца примерно в 100 раз, то цены возросли за тот же период времени в 8000 раз (по всероссийскому индексу статистики труда), причем по полугодиям сопоставление роста денежной массы и роста цен дает следующую картину:
Превышение роста цен над ростом денежной массы имело место не каждый месяц, но в целом оно характеризует весь тот период. Причины его вполне понятны. Торговый оборот сжимался, и новые денежные знаки, попадая как бы в суживающийся крут, должны были все более тесниться в этом сокращающемся пространстве. Если процесс этот не развивался непрерывно, то это находилось в зависимости, с одной стороны, от сезонных сжатий и расширений оборота, в силу которых летние месяцы и осенние, с июля по октябрь, были обычно наиболее благоприятны для эмиссии, а с другой стороны, от изменений территории, на которой имел хождение советский денежный знак в связи с ходом гражданской войны. Поэтому 1919 г. характеризуется огромным ростом цен сравнительно с темпом эмиссии, ибо в этом году территория, находящаяся в распоряжении Советской власти, подвергается наибольшему сокращению. В местностях, оторванных от центра, возникает множество самостоятельных систем денежного обращения. В
- г. в результате побед Красной Армии хождение "совзнаков" расширяется, и во втором полугодии 1920 г. новые выпуски денежных знаков размещаются сравнительно безболезненно. Крупный поворот к худшему обнаруживают цифры, относящиеся к первой половине
- г.; тут сказывается влияние основного процесса, происходившего в течение всего рассматриваемого периода - процесса сознательного сокращения при помощи мероприятий экономической политики сферы денежного хозяйства.
также от того, в какой мере этот денежный оборот обслуживается суррогатами денег - кредитными документами разного рода, - и от быстроты циркулирования денег. Если первое обстоятельство с ликвидацией кредитных учреждений утратило у нас всякое значение, то второй фактор играл очень большую роль. Тем не менее реальная ценность денежной массы является лучшим показателем, которым мы можем пользоваться в этом отношении. Эта реальная ценность всех денежных знаков, находившихся в обращении, составляла при вычислении ее по всероссийскому индексу статистики труда:
На
Падение ее к середине 1921 г. стало столь значительно, что задача ликвидации денежного хозяйства была почти разрешена. Вполне понятно, что в этой обстановке систематически падала и та сумма реальных ценностей, которые государственное казначейство ежемесячно извлекало из эмиссии денежных знаков. Она составляла в индексных рублях (по индексу статистики труда) в среднем за:
Низшая цифра приходится на июнь 1921 г., когда эмиссия дала Государственному казначейству всего 3149,5 тыс. рублей. Если бы вычесть из этой ничтожной суммы расходы по изготовлению денежных знаков, по содержанию всего казначейского аппарата и принять во внимание ценность денег не в тот момент, когда они выпускались отделом денежных и расчетных знаков, а в те моменты, когда деньги поступали на рынок, то оказалось бы, что для государства игра действительно не стоила свечей. Таково и было убеждение значительного числа руководителей экономической политики накануне перехода ее на новые рельсы.
Острый недостаток в деньгах и технические затруднения в изготовлении новых знаков заставили прежде всего ввести в обращение облигации "займа свободы", выпущенного еще временным правительством. К сожалению, были допущены "наравне с кредитными билетами” облигации достоинством не свыше 100 рублей (декрет СНК от 16 февраля
- г.). Затем допущены были к хождению по той же причине купоны всех государственных процентных бумаг сроком по 1 декабря 1917 г.,
(объявление Народного банка от 3 марта 1918 г.). Были приравнены к кредитным билетам и серии Государственного казначейства (циркуляр Народного банка от 9 мая 1918 г.)- Денег новых образцов в 1918 г. выпущено не было.
В 1920 г. выпущены были снова расчетные знаки достоинством в
- 3, 5, 10, 25, 50, 100, 250, 500, 1000, 5000 и 10 000 рублей (декреты СНК от 4 марта и 27 ноября 1920 г.).
Так как при выпуске новых денежных знаков прежние бумажные знаки оставались в обращении, то (после деноминации 1922 года) наше денежное обращение представляло картину необыкновенной пестроты, несмотря на отмирание мелких купюр, утративших всякую покупательную силу.
Не считая облигаций, купонов и серий Государственного казначейства, в обращении формально находилось 78 различных образцов денежных знаков (обязательства имели хождение повсеместно на тех же основаниях, как и кредитные билеты, расчетные знаки и денежные знаки). В действительности число образцов в обращении было, разумеется, значительно меньше. Не только дореволюционные казначейские знаки, но и знаки достоинством в тысячи рублей утратили всякую покупательную силу. В середине 1922 г. рубль был обесценен приблизительно в 5-6 млн раз и, следовательно, купюра в 50 000 рублей (или
- рублей образца 1922 г.) имела покупательную силу довоенной копей-
- г. (декрет СНК от 28 июня 1922 г.) все денежные знаки дореволюционного времени, периода Временного правительства и эпохи военного коммунизма были изъяты из обращения.
Реальная ценность месячной эмиссии, составлявшая еще в 1918 г. несколько десятков миллионов золотых рублей в месяц (по индексу статистики труда), превышавшая еще в среднем за месяц 1919 г. 18 млн золотых рублей, уже едва достигавшая 10 млн в 1920 г., упала в первое полугодие 1921 г. до нескольких млн рублей. Это были цифры совершенно ничтожные и указывавшие на отмирание денежного хозяйства. До начала 1921 г. такое его отмирание и составляло прямую задачу экономической политики. Советская власть строила хозяйственную систему, в которой деньги в старом смысле слова не были нужны, и после некоторых колебаний она стала прямо ориентироваться на отмену денег.
Уже второй Всероссийский съезд Советов народного хозяйства, заседавший в Москве в последних числах декабря 1918 г., подошел вплотную к формулированию новой идеологии в следующих словах: "Развитие социалистического переустройства в области экономической жизни требует отрешения от прежних капиталистических отношений в производстве и устранения в конечном итоге всякого влияния денег на соглашения хозяйственных элементов. Искоренение частных финансовых учреждений, концентрация основных отраслей производства в руках государства и сосредоточение распределения в ведении государственных органов являются достаточным основанием для последовательного устранения в хозяйственной жизни денежного обращения в тех размерах, в каких оно было до сих пор".
Принципиально еще определенней высказывается программа Российской Коммунистической партии, принятая восьмым съездом в марте 1919 г. "В первое время перехода от капитализма к коммунизму,- гласит § 15 ее,- пока еще не организовано полностью коммунистическое производство и распределение продуктов, уничтожение денег представляется невозможным. При таком положении буржуазные элементы населения продолжают использовать остающиеся в частной собственности денежные знаки в целях спекуляции, наживы и ограбления трудящихся. Опираясь на национализацию банков, Российская Коммунистическая партия стремится к проведению ряда мер, расширяющих область безденежного расчета и подготовляющих почву к уничтожению денег"...
В 1920 г. один из видных вдохновителей экономической политики этой эпохи Ю. Ларин оценивал состояние денежного хозяйства страны и перспективы его развития в следующих словах: "Постоянное умирание денег нарастает по мере роста организованности советского хозяй-
сТва... Деньги как единое мерило ценности не существуют вовсе. Деньги как средство обращения могут быть упразднены уже в значительной степени... Деньги как средство платежа окончат свое существование, когда советское государство... избавит (рабочих) от необходимости бегать по сухаревкам. И то и другое находится в пределах нашего предвидения и практически разрешится в ближайшие же годы. А тогда деньги потеряют свое значение, как сокровище, и останутся только тем, что они есть в действительности: цветной бумагой" ("Деньги", "Экономическая жизнь", 7 ноября 1920 г., № 250).
В последние годы финансовое законодательство и административная практика последовательно работают в указанном направлении.
Проблема заключалась, как тогда считали, прежде всего в том, чтобы заменить платежи наличными деньгами, так называемыми безденежными расчетами, т.е. бухгалтерскими записями в книгах на основании тех или других документов: чеков, оборотных ассигновок и т. п. В этой области приходилось справляться лишь с техническими затруднениями, вызванными тем, что задачу нужно было разрешать в очень широком масштабе и в условиях крайне расшатанного счетоводства всех предприятий и постоянной их реорганизации. Но самая практика безденежных расчетов была хорошо знакома и капиталистическому хозяйству; речь шла лишь об использовании и приспособлении к новой обстановке известных уже методов и образцов.
Декрет Совета Народных Комиссаров от 2 мая 1918 г. потребовал, чтобы все денежные средства, находившиеся в заведовании и на хранении советских учреждений или должностных лиц, вносились в кассы Народного банка или Государственного казначейства и чтобы все платежи производились только по ассигновкам и чекам. Разрешалось держать в кассе лишь авансы, отпускаемые на мелкие операционные или командировочные расходы. Постановление Высшего совета народного хозяйства от 30 августа 1918 г. требовало, чтобы все национализированные предприятия сдавали продукты своего производства на учет соответствующим центрам, главным комитетам или отделам и получали от последних все необходимые материалы и сырье, с тем чтобы "расчет за сданные и полученные таким образом продукты производился бухгалтерскими записями, без участия денежных знаков". Бухгалтерскими же записями должны были производиться и расплаты со всеми потребителями - советскими организациями и учреждениями. Декрет СНК от 23 января 1919 г. устанавливал определенный порядок расчетных операций между национализированными, муниципализированными и находящимися под их контролем (на учете) учреждениями Высшего совета народного хозяйства, Народного комиссариата продовольствия и провинциальных советов народного хозяйства, а также между промышленными и торговыми предприятиями: все взаимные расчеты должны были производиться "бухгалтерским способом без участия денежных знаков". Декретом 6 января 1920 г. эти постановления были распространены на кооперацию. Декрет СНК от 25 июля 1920 г. о реквизициях и конфискациях устанавливал, что всякие суммы наличных денежных средств, хранящиеся у частных лиц и превышающие в общей сложности двадцатикратную минимальную тарифную ставку данной мест
ности на одно лицо (независимо от образцов денег), подлежат принудительному внесению на текущие счета владельцев в государственные кассы.
Далее были приняты меры к разрыву связей между государственным и внегосударственным хозяйством - тех связей, которые обслуживались наличными деньгами. Обращение к частным поставщикам для покупки каких бы то ни было товаров разрешалось советскими учреждениями и государственными предприятиями только в случае невозможности получить их у соответствующих советских учреждений, производящих или распределяющих эти товары, и обставлено было рядом формальных ограничений. Декретом Совет Народных Комиссаров от
- июля 1920 г. приобретение товаров советскими учреждениями и предприятиями у частных поставщиков было еще более стеснено. Задача декрета была по возможности покончить с вольным рынком. Декрет гласил, что все советские и общественные учреждения, предприятия и организации, нуждающиеся в каких бы то ни было предметах, обязаны для получения их обращаться в соответствующие распределительные советские учреждения. Всякая покупка изделий, материалов, продуктов и т. п. непосредственно на вольном рынке этим учреждениям и предприятиям запрещалась. Она разрешалась лишь советским учреждениям и кооперативным организациям, входившим в состав общегосударственного заготовительного аппарата, притом только тех предметов, заготовка коих была возложена на данное учреждение и по ценам, установленным особой оценочной комиссией при Рабоче-крестьянской инспекции.
Резолюция второй сессии ВЦИК (18 июня 1920 г. по докладу Народного комиссариата финансов всецело проникнута идеей уничтожения денежной системы и ставит соответствующие требования комиссариатам. "Признавая деятельность Народного комиссариата финансов, выразившуюся: 1) в проведении такого упрощения аппарата Нарком- фина в центре и на местах, которое делает возможным превращение его в центральную бухгалтерию пролетарского государства; 2) в содействии проведению сметного принципа для превращения прежнего государственного бюджета в бюджет единого хозяйства РСФСР в целом, и 3) в стремлении к установлению безденежных расчетов для уничтожения денежной системы - в общем соответствующей основным задачам хозяйственного и административного развития РСФСР", ВЦИК поручал принять действительные меры к дальнейшему проведению в жизнь намеченной системы хозяйственного управления.
С уничтожением денег нужно было найти новые методы для разрешения трех хозяйственных проблем. Во-первых, метод распределения. Он был найден в том, что государственная власть назначала содержание пайка, основываясь на тех соображениях, о коих речь шла выше. Во-вторых, метод учета всего того, что имелось, производилось и распределялось в государственном хозяйстве. Предполагалось, что эта за
дача может быть разрешена всеобщим натуральным учетом. Государственный бюджет в едином государственном хозяйстве должен был охватить все производство и все распределение и "в результате материализации" сделаться "не чем иным, как планом распределения всех вещественных и личных элементов государственного хозяйства по отдельным отраслям" (К.Ф. Шмелев, "Основные проблемы учета в государственном хозяйстве пролетариата", сборник "Денежное обращение и кредит в России и за границей". Т.1. М., 1922, с.373). Разрешить практически эту задачу было очень мудрено, и попытки в этом направлении в период гражданской войны и страшнейшего хозяйственного развала были слишком слабы для того, чтобы на них стоило останавливаться. Что касается третьей проблемы, то она заключалась в замене ценностного измерения каким-либо иным принципом, который позволил бы судить о степени успешности хозяйственной работы. Эта проблема представляет значительный теоретический интерес, и мы рассмотрим ее в отдельной главе.
В заключение этой главы следует сказать несколько слов о лажах, о валютной политике и о судьбах золотого фонда. Источники становятся скудными и отрывочными, когда мы переходим к этим вопросам.
Прежде всего надо отметить, что существовал лаж на царские кредитные билеты и на "керенки", т.е. имела место различная оценка разных образцов. Мы увидим дальше, что местами (в Средней Азии) существовала даже различная расценка разных образцов советских денежных знаков. Впрочем, последнее обстоятельство вызвано было специфическими особенностями денежного обращения революционного периода в Туркестане и в Бухаре, а лаж на "царские" и "керенские" деньги существовал в течение нескольких лет повсеместно. На первых порах он обусловлен был мотивами политического порядка, т.е. неуверенностью в прочности Советской власти. Но главным обстоятельством, влиявшим на самое существование и на высоту курса, было хождение кредитных билетов старых образцов в зарубежных государствах, выделившихся на западе из бывшей империи и имевших общее с нею денежное обращение: в Эстонии, Латвии, Литве и Польше. До тех пор пока все эти государства не создали своих собственных денежных систем, русские рубли до октябрьских образцов имели в них хождение. Старые рубли в качестве денег окраинных государств котировались даже на некоторых иностранных биржах. В Советской России на них существовал спрос со стороны реэмигрантов и жителей приграничной полосы. Вследствие их повышенного курса на них возникал еще дополнительный спрос, как на орудие сбережения, казавшееся сравнительно надежным; впрочем, лица, сберегавшие бумажные деньги старых образцов, обманулись в своих надеждах, ибо к 1921 - 1922 гг. эти внутренние лажи уже исчезли (ср. 3. С. Каценеленбаум, "Денежное обращение России 1914 - 1924". М., 1924, с.76 и след.).
В области законодательства о драгоценных металлах и иностранной валюте установлены были следующие положения. Декрет 25 июля
- г. о спекуляции воспретил под страхом лишения свободы на срок не ниже 10 лет, соединенного с принудительными работами и конфискацией всего имущества, скупку и хранение платины, серебра и золота в сыром виде, в слитках или в монете. Постановление Народного комиссариате финансов от 3 октября 1918 г. обязывало впредь сдавать иностранную валюту Кредитной канцелярии по установленным ею курсам. Вывоз валюты за границу обусловливался получением специального разрешения от НКФ.
К сожалению, нет также сведений о том, каковы были курсы золо- тых монет и иностранных банкнот. Можно только утверждать с полной уверенностью, что в центральных районах, т.е. там, где Советская власть существовала всего дольше и была наиболее прочна, эти курсы были очень низки по сравнению с ценами отдельных товаров и с средним уровнем товарных цен. Сколько-нибудь надежный материал о цене золотой монеты дореволюционной чеканки имеется лишь с 1921 г., когда Народный комиссариат финансов стал скупать ее через свои местные органы. Есть также данные о цене десятирублевой монеты в
- г., помещенные в "Бюллетене" Конъюнктурного института, но собранные не Конъюнктурным институтом. Происхождение этих данных неизвестно, и к ним надо относиться с большой осторожностью. Все эти сведения перепечатаны в сборнике "Наше денежное обращение", с.227, и мы сопоставляем их ниже с индексами товарных цен за те же месяцы (см. с.82).
совершенно особым причинам, не имевши м отношения к ценности золота. Соотношения 1920 г., вероятно, были недалеки от тех, которые существовали в 1919 и в 1918 гг. Нет, по крайней мере, оснований предполагать, чтобы дело обстояло иначе, и это подтверждается теми цифрами, которые приведены у JI. К. Солдатова ("Революция ценности золота на мировом рынке и в России". М., 1924, с.79) и которые мы не воспроизводим, потому что нам не известно их происхождение.
| | Ср.-мес. московские вольные курсы золотой однорублевой монеты | Индекс товарных цен статистики труда (среднее между инд. на 1-е число данного и след.месяца) | Цена десятирублевой монеты в индексных рублях |
|
| Январь | 1920 г. | 12 000 | 2755 | 4,36 |
| Апрель | 1920 г. | 17 000 | 5275 | 3,22 |
| Июль | 1920 г. | 20 000 | 8605 | 2,32 |
| Октябрь 1920 г. | 35 000 | 10 060 | 3,48 |
|
| Январь | 1921 г. | 95 000 | 19 200 | 4,95 |
| Апрель | 1921 г. | 115 000 | 39 200 | 2,93 |
| Июль | 1921 г. | 177 000 | 80 500 | 2,20 |
| Октябрь | 1921 г. | 407 000 | 88 700 | 4,59 |
Что показывает приведенный выше ряд цифр?
В движении ценности золота (в сравнении с движением цен товаров) наблюдаются сезонные колебания. Золото дешевеет от января к июлю и затем дорожает от июля к январю. Одно и то же движение повторяется в 1920 ив 1921 г.
В эту эпоху золото - не деньги, а товар и не трудно объяснить, почему наблюдаются указанные колебания в относительной цене этого товара. Золото дорожает от июля к январю, во-первых, потому, что после уборки урожая положение на товарном рынке становится более легким, и, во-вторых, потому, что в этот период со стороны крестьян и мешочников, вероятно, усиливается спрос на металлическую монету, как на орудие сбережения. Обратный процесс совершается с января, когда запасы хлеба становятся все более скудными, до момента уборки урожая. Золото очень упало в цене в июле 1921 г., вероятно, потому, что накануне жестокого неурожая положение хлебного рынка было крайне напряженным и весьма возможно, что крестьяне, бросавшие родные места и пускавшиеся странствовать в поисках пропитания, продавали в это время немало "десяток", прикопленных на черный день. Цена золота очень поднялась к осени и зиме 1921 г., несмотрянато что год был голодным, потому что к этому времени появился уже значительный городской "нэпманский" спрос. Нам думается, что описанные условия - сезонные колебания в связи с состоянием сельскохозяйственного рынка для эпохи военного коммунизма; появление нового накопления с переходом к новой экономической политике - были основными моментами, определявшими оценку золота. Однако не исключено, что догадка JI.K. Солдатова о некотором влиянии германского золотого рынка на российский имеет основания. JI. К. Солдатов отмечает резкое повышение относительной цены золота в Германии к зиме 1920 г. и затем снова к зиме 1921 г. под влиянием местных политических условий. Возможно, что через контра
бандную торговлю эти явления центральной Европы влияли на расценку золота сперва на советских окраинах, а затем во всей стране; это тем более возможно, что рынок такого портативного товара как золото мог быть чувствителен ко всем внешним воздействиям, даже в условиях изолированности советских республик.
Общая картина движения золотых запасов в эпоху военного коммунизма достаточно ясна, хотя в материалах имеются некоторые расхождения цифр. Отдельные элементы этой картины известны русскому читателю из работ 3. С. Каценеленбаума ("Учение о деньгах и кредите".
Ч.1. 1922 г., с.230), Н. Н. Любимова ("СССР и Франция". 1926, с.41) и А. И. Погребецкого ("Денежное обращение и денежные знаки Дальнего Востока за период войны и революции 1914 - 1924". 1924 г.). В последующем изложении мы опираемся преимущественно на данные той статьи В. Новицкого, которую мы уже цитировали во "введении", и на материалы Наркомфина.
Мы видели во "введении", что золотой запас внутри страны составлял к моменту Октябрьской революции 1101 млн рублей. По военным соображениям, дореволюционное правительство эвакуировало часть его в Саратов и Самару. Затем уже при Советской власти в связи с начавшимся движением чехо-словацких войск, золото было переброшено из Саратова и Самары в Казань. Судьба этого "казанского золота" и оказалась в дальнейшем наиболее сложной. Оно было захвачено белыми, возвращено в Самару, затем перевезено в Уфу и отсюда направлено в Омск. Это золото послужило одним из основных источников покрытия расходов правительства Колчака. Часть этого же золота попала в руки атамана Семенова. Кое-что было разграблено во время передвижения при крушении поезда, содержавшего золотой транспорт, в
- г. Тогда же уцелевшая часть транспорта перешла в Нижнеудинске под охрану чехо-словацких войск и находилась некоторое время в их фактическом обладании. Некоторые суммы, не израсходованные правительством Колчака и не вывезенные им за границу, были обращены на покрытие расходов дальневосточных правительств уже после падения колчаковского правительства. С округлением, неизбежным вследствие расхождения имеющихся данных, сумма золота, вывезенного из Казани на восток, может быть принята в 650 млн рублей. В центре оставалось по этому расчету 1101 млн минус 650 млн, т.е. 451 млн рублей.
бирское же правительство располагало новой добровольческой армией. Первая из этих двух групп находилась в очень затруднительном положении, вследствие отсутствия у нее хороших войск, так как к этому времени остатки народной армии были уже окончательно деморализованы. С другой стороны, финансовое положение Сибирского правительства было критическим и у него было только одно средство приобрести реальную финансовую силу: получить золотой запас. Под влиянием наступления большевиков Народное правительство (Учредительное собрание) решило переехать из Уфы в Челябинск, увезти с собой золотой запас и продолжать переговоры с Сибирским правительством. Но затем произошли события, которых члены Учредительного собрания не предвидели. Когда поезд с народными представителями прибыл в Челябинск, члены Учредительного собрания отправились на поиски места хранения для золота, и они остановились, как на подходящем помещении, на элеваторах Государственного банка. Но, возвратившись на станцию, они уже не нашли на ней поездов, погруженных золотом, так как последние, по приказу, происхождение которого выяснить не удалось, отправлены были в Омск, куда они беспрепятственно и прибыли. Эта хитрость Сибирского правительства лишила Народное правительство самого крупного козыря в его переговорах с Сибирским правительством. Действительно, захват золота быстро привел к осязаемым результатам, а именно к образованию "Директории" на основе коалиции обоих правительств. Как известно, “Директория” просуществовала недолго и была заменена верховным правительством адмирала Колчака"(W.Novitsky, "LeStockd"ordelaRussie" в сборнике "LadettepubliquedelaRussie". Paris, 1924, pages 215, 216).
Из Омска было отправлено во Владивосток золота по данным Новицкого на 279 млн рублей, а по данным Приморской рабоче-крестьян- ской инспекции и Иркутского губфинотдела 233 млн плюс еще около 2000 пудов серебристого золота и золотистого серебра, самородков и других разновидностей. Если принять во внимание вероятную ценность этих 2000 пудов, то между данными Новицкого и советскими сведениями разница не очень велика. Из этих сумм правительство Колчака продало во Францию, в Англию и в Японию через различные восточные банки металла на 68,3 млн рублей и депонировало сверх этого за границей 126,8 млн рублей, что составляет всего 195 млн рублей - таковы данные Новицкого. По данным же иркутских и приморских советских учреждений, продано было от 2733 пудов (данные Приморской РКИ), до 3232 пудов (данные Иркутского губфинотдела) и депонировано от 6359 пудов (приморские данные) до 5637 пудов (иркутские данные), т.е. всего от 9092 пудов до 8869 пудов золота. Первый итог дает сумму в 191 млн рублей, не очень далекую от цифры Новицкого. Другая часть золота, направленного во Владивосток, была захвачена атаманом Семеновым, и она определяется в 42 млн рублей. Третья часть, остающаяся за вычетом из 279 млн (по цифре Новицкого) или 233 млн рублей плюс 2000 пудов (по советским данным) расхода Колчака (191 - 195 млн) и захвата Семенова (42) была перевезена позднее в Благовещенск, как место наиболее безопасное для ее хранения. Она могла составить по этим данным 42 - 46 млн рублей (по данным, приведенным у
А. И. Погребецкого (с. 109 и след.), она была даже больше и составляла 50 млн). Она и образовала тот "неприкосновенный запас", на котором базировали свои валютные мероприятия и денежные реформы владивостокские власти уже после падения колчаковского правительства (см. ниже гл. IV). Она была израсходована частью во Владивостоке, частью в Благовещенске, частью в других местах Дальнего Востока и помогла преодолевать финансовые затруднения до советизации Дальнего Востока в те моменты, когда местные власти не могли уже опираться на эмиссию бумажных денег.
"Казанский запас", за исключением золота, отправленного во Владивосток, оставался в Омске до ноября 1919 г. Этот остаток был погружен, по описанию В. Новицкого, “в течение десяти дней от 28 октября до 8 ноября в специальный поезд в составе сорока вагонов. Поезда адмирала Колчака под литерами А, Б, В, Г, Д и блиндированный поезд отправились из Омска днем 12 и ночью 12 и 13 ноября. Омск был занят вечером 15 ноября. Адмирал Колчак покинул Омск в поезде Б, а в поездах А, В, Г, Д находились генеральный штаб, канцелярия и гвардия. На станции Татарская поезд Б столкнулся с поездом, в котором находилось золото, и возник пожар, который разрушил 8 вагонов. 80 человек из гвардии были убиты и 30 ранены. Несколько ящиков золота были потеряны, и после погрузки остальных в другие вагоны поезда прибыли в Ново-Николаевск, где они остались до 4 декабря, когда после ряда инцидентов удалось отправить поезда дальше на восток. Чехи, которые до этого времени завладели всеми паровозами для эвакуации своих войск, отказались предоставить адмиралу Колчаку те 7 паровозов, которые были ему необходимы. Они уступили только вследствие вмешательства представителей иностранных держав и под давлением генерала Сировуа. В это время линия была занята, и в течение 24 часов можно было пропускать только два поезда. Поэтому 4 поезда адмирала Колчака сумели дойти только до Красноярска и лишь 2 - тот, в котором находился адмирал Колчак, и тот, в котором перевозилось золото,- достигли Нижне-Удинска. На этой станции произошли события, которые всем известны: адмирал Колчак покинул свой поезд и транспорт с золотом... С того момента, когда поезд с золотом остался в Ни- жне-Удинске, дальнейшая судьба золотого запаса не может быть уже установлена с той же степенью точности и вся ответственность за его сохранность ложится на чехо-словаков. На основании перемирия, заключенного между большевиками и чехами в конце января 1920 г., золото было передано представителям большевиков. Эта передача была условием свободного прохода чешских войск на восток" (В. Новицкий, с.218, 219, 220).
Из всего "казанского запаса" советскому правительству удалось получить обратно 409 млн рублей (по данным Иркутского финансового отдела, очень близким к данным В. Новицкого). Сверх казанского золота имелось еще около 451 млн (остаток на конец 1917 г.; 1101 млн минус казанское золото - около 650 млн) и сумма составляет, таким образом, 860 млн. Однако из этого фонда пришлось произвести один крупный расход. По дополнительному к Брестскому договору русско-
германскому финансовому соглашению от 27 августа 1918 г. Германия должна была получить пятью взносами около 320 млн рублей. Германская революция привела к аннулированию Брестского договора, но 121 млн рублей были уже выданы к этому времени и перешли затем к Франции и Англии на основании Версальского мира (см. Н. Н. Любимова, с.41). За вычетом этой суммы золотой запас составлял 739 млн. Это и была сумма, сохранившаяся ко времени окончания гражданской войны.
Как известно, внешняя торговля Советской России, возобновившаяся в 1920 г., носила на первых порах исключительно пассивный характер. Потребности страны, опустошенной гражданской войной и постигшим ее в 1921 г. неурожаем, были огромны, и товарами для вывоза она, естественно, не располагала. В последний год эпохи военного коммунизма и в первое время после перехода к новой экономической политике пришлось поэтому производить за границей очень большие расходы, на которые была обращена часть золотого фонда; может быть, кроме объективной необходимости крупных затрат, на первых порах известную роль сыграло еще и то обстоятельство, что в 1920/21 г., при господстве идеологии безденежного хозяйства, преуменыыилось значение золотого запаса. Другая часть золотого фонда оставалась в следующие годы в качестве особого государственного резерва в администрировании Народного комиссариата финансов. Довольно крупные суммы из нее в разные сроки переданы были Государственному банку, учрежденному в 1921 г. Со временем основное значение в качестве обеспечения новой эмиссии и в качестве фонда для производства иностранных платежей приобрел валютный и золотой запас Государственного банка и в последующих главах мы будем уже останавливаться только на нем.
7 ноября 1917 г. в шесть часов утра, по предписанию Петроградского Военно-революционного комитета, вооруженные моряки Гвардейского флотского экипажа, не встретив никакого сопротивления, заняли здание Государственного банка. Днем представители новой власти потребовали у Банка денег. В ответ руководство Государственного банка дало указание прекратить обслуживание клиентов. 12 ноября Государственному банку было предъявлено требование об открытии в Петроградской конторе текущего счета на имя СНК и представлены образцы подписей В. И. Ленина и временного заместителя наркома финансов В.Р.Менжинского. Но служащие Банка продолжали осуществлять операции на основании финансовых документов, оформленных Министерством финансов. Даже однодневный арест Управляющего Банком И.П.Шипова не заставил их изменить свою позицию. С 8 ноября по 23 ноября 1917 г. Государственный банк клиентов не обслуживал, но в течение этого времени он продолжал осуществлять свою основную функцию - эмиссионную. В обращение было выпущено 610 млн. руб. и 459 млн. рублей выслано в конторы и отделения Банка.
В декабре 1917 г. началась реорганизация кредитной системы страны. 8 декабря 1917 г. был принят Декрет СНК "Об упразднении Дворянского земельного банка и Крестьянского поземельного банка". Находившиеся в собственности этих кредитных организаций земля, инвентарь и городская недвижимость передавались крестьянам, организуемым в это время совхозам и местным органам Советской власти.
Одним из вопросов теории и практики социалистического строительства, который в общих чертах был решен В.И. Лениным еще до Октябрьской революции, был вопрос о роли товарно-денежных отношений и путях их использования в народном хозяйстве при диктатуре пролетариата.
Первым шагом Советской власти в области денежного обращения явился декрет от 14 декабря 1917 г. "О национализации частных банков".
Национализация банковской системы означала не только переход ее в распоряжение государства и централизацию управления, но и быстрое отмирание прежних функций банков. Сохранилась и выполнялась лишь одна -- выпуск кредитных билетов, но с национализацией она приобрела совершенно иной характер. Дело даже не в том, что она стала по своему существу чисто казначейской, важно то, что идеология денежной политики, проводимой Советской властью в первые годы, основывалась на "отрешении от прежних капиталистических взаимоотношений в производстве и устранении в конечном итоге всякого влияния денег на соотношение хозяйственных элементов".
Вопрос о том, какими должны быть деньги при социализме, впервые возник весной 1918 г., когда стала очевидной неспособность старой формы обращения решать новые задачи. Однако у Советской власти не было строгого плана нового денежного обращения. В период гражданской войны отношение к деньгам менялось несколько раз. На первом этапе считалось, что для переходного периода деньги необходимо сохранить, заменив старые единицы новыми.
К весне 1918 г. в рамках общего плана хозяйственного строительства, принятого I Всероссийским съездом Советов народного хозяйства, была разработана программа восстановления финансового хозяйства страны путем проведения денежной реформы и реорганизации банковского дела. Она предполагала завершение национализации банков, постепенный переход к обязательным и охватывающим все население текущим счетам, самое широкое развитие чекового обращения и переводов, создание общей бухгалтерии всех национализированных предприятий. В рамках утвержденной программы съезд принял решение о замене дореволюционных денег новыми. Летом 1918 г. начался выпуск "нового типа бумажных знаков" под названием "расчетные знаки РСФСР".
Поворотным пунктом в отношении к деньгам стал начавшийся осенью 1918 г. переход организации народного хозяйства на принципы военного коммунизма, продолжавшийся до второй половины 1921 г.
В годы военного коммунизма, когда широкое распространение получила идея о возможности форсированного перехода к социализму-коммунизму, исключение товарно-денежных отношений из народно-хозяйственных связей многие экономисты стали рассматривать как одну из первоочередных задач. Вынужденная хозяйственной разрухой натурализация экономической жизни страны представлялась естественным, закономерным процессом, а это на практике приводило к еще большей натурализации хозяйственных связей, уменьшению роли денег в экономическом обороте и к постепенному их устранению как таковых.
Учитывая особенности хозяйственного положения страны в период военного коммунизма и поставленную практическую задачу ликвидации товарно-денежных отношений в 1919--1920 гг., многие советские экономисты направили свои усилия на разработку вопросов организации безденежного хозяйства. Одна из наиболее актуальных проблем, которую необходимо было решить для полного исключения денег из экономического оборота, состояла в нахождении новой формы хозяйственного учета, не требующей применения стоимостных показателей. Эта задача была тем более настоятельной, что в условиях обесценения денег и расстройства всего финансового хозяйства денежный учет не давал должного эффекта, так как не только не отражал, а нередко и искажал результаты производственной деятельности предприятий. В процессе работы выявились самые различные, подчас противоположные точки зрения.
Следующий этап развития денег связан с переходом к новой экономической политике. НЭП вызвал глубочайшие перемены в хозяйственном механизме. Признание необходимости рынка превратило продукты труда в товары, вступила в свои права категория цены, и руководящим принципом Советской власти в области финансов стало "восстановление денежного обращения на металлической основе (золото)" Первым шагом в этом направлении стало возрождение деятельности Государственного банка РСФСР. Он учреждался с целью способствовать кредитом и прочими банковскими операциями развитию промышленности, сельского хозяйства и товарооборота, а также с целью концентрации денежных оборотов и проведения других мер, направленных на установление правильного денежного обращения. Однако вновь созданный Государственный банк имел ряд специфических черт, отличавших его от государственных банков капиталистических стран. Банк не принимал никакого участия в регулировании денежного обращения, поскольку эмиссию совзнаков осуществлял Наркомфин.
Эмиссионная функция у банка возникла позже, когда он выпустил в обращение банковские билеты, обозначавшиеся в новой золотой денежной единице -- червонце. Червонец содержал в себе 1 золотник -- 78,24 долей чистого золота, что приравнивалось к золотому содержанию прежней российской десятирублевой монеты. Исходя из этого соотношения, Госбанк должен был регулировать курс червонца в иностранной валюте. Какой-либо фиксированной количественной связи между червонцем и совзнаком не устанавливалось.
Обеспечением банкнот служили: -- золото и иностранная устойчивая валюта, акцептированные товарные векселя и легко реализуемые товары государственного сектора. Банковские билеты подлежали размену на золото. Начало размена должно было быть установлено особым правительственным актом, однако он так и не был принят. Одновременно в обращении сохранялись и совдензнаки, причем их количество продолжало расти в связи с дефицитом государственного бюджета, для покрытия которого они печатались.
Завершающим моментом денежной реформы послужил декрет Совнаркома от 5 февраля 1924 г., в соответствии с которым в обращение выпускались казначейские билеты Наркомфина. 10 рублей в казначейских билетах приравнивались к одному червонцу. Таким образом, через золотое содержание червонца рубль де-факто приобрел золотое содержание и стал называться червонным в отличие от рубля, представленного в совзнаках.
Согласно закону общая сумма находившихся в обращении казначейских билетов не должна была превышать половины суммы обращавшихся в стране червонцев. Чуть позже был объявлен фиксированный курс совзнаков в червонцах и начался их выкуп в обмен на казначейские билеты.
В результате денежной реформы 1922--1924 гг. в Советском Союзе сложилась денежная система, своеобразие которой определялось следующими обстоятельствами:
- 1. Денежная система опиралась на взаимодействие двух неразменных видов денег: банкнот и казначейских билетов. Банкноты обеспечивались золотом и имели золотой паритет, однако золотое денежное обращение отсутствовало. Преимущество такой системы состояло в том, что не могло быть недостатка в платежных средствах, и в то же время опасность увеличения бумажных денег нейтрализовывалась регулированием выпуска банкнот.
- 2. Червонец как основа национальной валютной системы предполагал, с одной стороны, взаимосвязь, а с другой - автономию своего валютного курса и внутренней покупательной способности. Внешний курс опирался на монополию внешней торговли и валютные интервенции; внутренняя покупательная способность -- на стабильность цен в обобществленном секторе производства.
Советская власть унаследовала от буржуазной России совершенно расстроенную денежную систему. К моменту Октябрьской революции 1917 г. покупательная способность рубля составляла не более 10 довоенных копеек {2, с. 55}. Овладев командными экономическими высотами, советская власть, используя рычаги рыночной экономики, сразу столкнулась с необходимостью создания новой денежной системы и укрепления рубля. Располагая значительными запасами старых денег, буржуазия по-прежнему имела экономическую силу.
Создание новой денежной системы . Создание новой денежной системы началось с захвата Государственного банка России и национализации частных коммерческих банков.
Государственный банк являлся эмиссионным аппаратом страны и банком банков. Стоит заметить, что он предоставлял коммерческим и другим банкам крупные кредиты, хранил их денежные резервы и осуществлял кассовое обслуживание. Накануне Октябрьской революции кредитная задолженность коммерческих банков Государственному банку составляла более 2 млрд руб. {2, с. 59}.
Благодаря национализации частных коммерческих банков и их слиянию с Государственным банком в Единый народный банк республики, правительству удалось:
- использовать эмиссионные ресурсы на неотложные расходы Советского государства;
- резко сократить источники средств для финансирования контрреволюции;
- усилить контроль за расходованием денежных средств как частных лиц, так и национализированных предприятий, находящихся в банке;
- развивать безналичные расчеты, что сокращало потребность банка в эмиссионных ресурсах.
Сокращение эмиссии в первой половине 1918 г., снижение темпов роста цен позволили правительству объявить о проведении денежной реформы. Стоит заметить, что она предполагала обмен старых денежных знаков на новые. Было решено предъявителям небольших сумм в пределах установленного лимита обмен производить из расчета рубль за рубль, деньги сверх нормы не менять, а зачислять на текущий счет в банке. Проведение денежной реформы позволило бы уменьшить количество наличных денег, находящихся в обращении, увеличить кредитные ресурсы Единого народного банка, сократить эмиссию денежных знаков и усилить государственный контроль за денежными потоками. Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что проект проведения денежной реформы 1918 г., с одной стороны, был направлен на укрепление системы денежного обращения в стране, а с другой - имел ярко выраженную классовую направленность. Денежная реформа подрывала экономическую власть буржуазии.
Летом 1918 г. начался выпуск нового типа бумажных денежных знаков под названием «Расчетные знаки РСФСР». При этом осуществить денежную реформу, т. е. обменять старые деньги на новые, не удалось. Расчетные знаки РСФСР стали обращаться с 1919 г. наравне со старыми денежными знаками. Не стоит забывать, что важно будет сказать, ɥᴛᴏ в 1917 и 1918 г. в обращении находились денежные знаки, выпущенные царским и Временным правительствами. В 1918 г. были узаконены в качестве платежного средства облигации «Займ ϲʙᴏбоды» достоинством не свыше 100 руб., серии облигаций и краткосрочные обязательства Государственного казначейства сроком по 1 ноября 1919 г. Стоит сказать, для извлечения из оборота всех перечисленных денежных знаков и разного рода денежных суррогатов в обращение были выпущены «Государственные кредитные билеты 1918 г.».
В середине 1918 г. началась Гражданская война и иностранная военная интервенция. Не стоит забывать, что важнейшим источником покрытия государственных расходов оказалась эмиссия бумажных денег. В 1918 г. она составила 33,6 млрд руб., в 1919 г. - 163, 6 млрд руб., а в 1920 г. - 943,5 млрд руб., т. е. увеличилась против 1918 г. в 28 раз {1, с. 32}.
Рост денежной массы в обращении сопровождался еще более быстрым обесценением денег. С 1 июля 1918 г. по 1 января 1921 г. покупательная способность рубля упала в 188 раз {5, с. 54}. Возникшая гиперинфляция была связана со снижением потребностей хозяйственного оборота в деньгах: сокращались производство, товарные фонды, шел процесс натурализации хозяйственных отношений. В отдельные периоды Гражданской войны уменьшалась и территория, на кᴏᴛᴏᴩой обращались денежные знаки. Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что покупательная способность денег падала не по дням, а по часам. Деньги утратили способность выполнять ϲʙᴏи функции.
Военный коммунизм . В данных условиях правительство было вынуждено пойти по пути натурализации хозяйственных отношений. Произведенные на национализированных предприятиях средства производства и предметы потребления не продавались за деньги, а распределялись в централизованном порядке с помощью ордеров и карточек. К началу 1921 г. 93 % всей заработной платы выплачивалось натурой. Предпринятые меры хоть как-то нормализовали работу национализированных предприятий и защитили материальные интересы трудящихся. Вытеснение товарно-денежных отношений и замена их прямым продуктообменом, внедрение системы натурального учета изменили отношение к деньгам как экономической категории. В 1920 - 1921 гг. в экономической теории обсуждалось несколько проектов измерения общественных затрат на безденежной основе. (Концепция «энергоемкости», «чисто материального учета», «трудочасов», «треды как форма рабочих денег».)
Следствием обесценения денег явилось то, что городская и сельская буржуазия лишилась ϲʙᴏих денежных накоплений. При этом совершенно отказаться от использования денег советское государство не могло. З. В. Атлас в ϲʙᴏей книге «Социалистическая денежная система» {2} пишет, что производство денег в годы военного коммунизма было единственной процветающей отраслью промышленности. Вместе с тем парадокс денежной системы периода военного коммунизма состоял в том, ɥᴛό чем больше сужалась сфера применения денег, тем острее ощущался их дефицит. По϶ᴛᴏму как центральные, так и местные органы советской власти были вынуждены постоянно заниматься денежными проблемами. Эмиссия быстро обесценивающихся бумажных денег оставалась почти единственным источником денежных доходов государственного бюджета. Выпущенные деньги обращались на частном рынке, основу кᴏᴛᴏᴩого составляло мелкотоварное крестьянское хозяйство. Наряду с деньгами роль всеобщего эквивалента на частном рынке выполняли и товары повышенного спроса, например соль, мука. Это затрудняло экономические связи между отдельными районами страны, порождало мешочничество, спекуляцию, подрывало финансовую базу государства, кᴏᴛᴏᴩое не могло контролировать и регулировать развитие мелкотоварного хозяйства. Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что и в условиях военного коммунизма деньги сохранили ϲʙᴏю роль, но выполняли ее в ϲʙᴏеобразной форме.
Денежная реформа 1922 - 1924 гг. После окончания Гражданской войны все усилия государства были направлены на восстановление товарно-денежных отношений в стране, укрепление денежного обращения. Путем регулирования товарно-денежных отношений правительство рассчитывало использовать деньги как орудие общегосударственного учета, контроля и планирования. В марте 1921 г. на X съезде РКП была обсуждена и принята новая экономическая политика (нэп) Доказывая необходимость развития товарно-денежных отношений в интересах восстановления народного хозяйства и укрепления элементов социалистической экономики, В. И. Ленин подчеркивал: «… оборот денежный, ϶ᴛᴏ - такая штука, кᴏᴛᴏᴩая прекрасно проверяет удовлетворительность оборота страны, и когда ϶ᴛᴏт оборот бывает неправильным, то получаются из денег ненужные бумажки» [Ленин В. И. Стоит сказать - поли. собр. соч. Т. 43. С. 66.]. В процессе реализации нэпа важную роль в становлении и развитии первой денежной системы СССР сыграла денежная реформа 1922 - 1924 гг. В ходе нее в законодательном порядке были определены все элементы, формирующие понятие денежной системы.
Денежной единицей СССР был объявлен червонец , или 10 руб. Было установлено его золотое содержание - 1 золотник или 78,24 долей чистого золота, что ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙовало золотому содержанию дореволюционной десятирублевой золотой монеты.
На первом этапе денежной реформы в обращение были выпущены червонцы. При ϶ᴛᴏм важно подчеркнуть, что червонец выпускался не для покрытия бюджетного дефицита, а для обслуживания хозяйственного оборота. Монопольное право эмиссии червонцев было представлено Государственному банку СССР. Как банковские билеты они выпускались банком в обращение в процессе краткосрочного кредитования народного хозяйства. Причем ссуды предоставлялись только под легкореализуемые товарно-материальные ценности.
Банковские ссуды в червонцах замещалитрадиционно товарные векселя. Стоит сказать, для изъятия червонцев из обращения было решено ссуды Государственного банка, предоставленные в червонцах, ими же и погашать. По϶ᴛᴏму сумма находящихся в обращении червонцев была ограничена потребностью хозяйственного оборота в платежных средствах. Стоит заметить, что они были кредитными деньгами не только по форме, но и по существу. Их эмиссия ограничивалась и потребностями хозяйственного оборота, и ценностями, находящимися на балансе Государственного банка. Так, по закону, выпущенные в обращение червонцы обеспечивались не менее чем на 25 % драгоценными металлами, устойчивой иностранной валютой по курсу обмена на золото, а на 75 % легкореализуемыми товарами, краткосрочными векселями и другими краткосрочными обязательствами. Стоит сказать, для поддержания устойчивости червонца по отношению к золоту государство допускало в известных пределах его обмен на золото (в монетах и слитках) и устойчивую иностранную валюту. Исключая выше сказанное, государство принимало червонцы по нарицательной стоимости в уплату государственных долгов и платежей, взимаемых по закону золотом. Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что для поддержания устойчивости червонца были созданы все необходимые условия. Стоит заметить, что он утвердился в обращении в качестве твердой валюты.
Решить задачу поддержания устойчивости национальной валюты было непросто. В первую очередь, в стране существовал большой бюджетный дефицит, кᴏᴛᴏᴩый покрывался за счет эмиссии постоянно обесценивающейся новой валюты - совзнаков. В связи с данным существовало параллельное обращение двух валют - червонца и совзнака. Во-вторых, с переходом к нэпу прочные позиции в обращении в качестве устойчивой валюты заняли золото и иностранная валюта. Именно по϶ᴛᴏму до марта 1923 г. от 30 до 50 % разрешенных к выпуску червонцев, оставались в кассе Правления Государственного банка, т. е. в обращение не поступали. В ходе укрепления позиций червонца в 1923 г. происходит постепенный переход от золотого исчисления всех денежных операций к червонному. В червонцах стали исчисляться доходы и расходы госбюджета, объем хозяйственных сделок, налоговых платежей, заработная плата и т. д. Отпала необходимость использовать в качестве средств обращения и платежа царские золотые монеты и иностранную валюту. Предоставленное Государственному банку право эмиссии червонцев расширило его возможности по кредитованию народного хозяйства. Прекратилось связанное с обесценением денег проедание предприятиями собственных оборотных средств, создались нормальные условия для развития коммерческого и банковского кредитов. Все ϶ᴛᴏ позволило укрепить принципы хозрасчета в народном хозяйстве, увеличить доходную базу бюджета и сократить бюджетный дефицит.
При этом эмиссия совзнаков для покрытия бюджетного дефицита продолжалась до середины 1924 г. Стоит сказать, для сокращения номинального объема денежной массы и облегчения расчетов в стране было проведено две деноминации совзнаков [Деноминация (переименование) означает укрупнение национальной денежной единицы путем обмена по установленному соотношению старых денежных знаков на новые.]: первая в конце 1921 г., а вторая в конце 1922 г. При первой деноминации 10 000 руб. всех предыдущих выпусков приравнивались к 1 руб. денежных знаков образца 1922 г. При проведении второй деноминации 100 руб. образца 1922 г. обменивались на 1 руб. образца 1923 г. На 1 марта 1924 г. количество совзнаков в обращении без учета двух деноминаций было фантастическим - 809,6 квадриллиона руб. Даже при мелком обороте приходилось оперировать миллионами рублей.
По мере обесценения совзнаков сфера обращения червонцев продолжала расширяться. В случае если первоначально они обслуживали коммерческий оборот между предприятиями, предприятиями и финансово-кредитной системой, то позднее стали обращаться и в сфере розничной торговли. Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что некᴏᴛᴏᴩое время в стране существовала система параллельного обращения двух валют.
Система параллельного обращения валют была шагом к восстановлению товарно-денежных отношений в стране и укреплению денежного обращения. Вместе с тем она содержала в себе серьезные противоречия. Червонец как денежный знак крупного достоинства являлся валютой города. Цены на сельскохозяйственные продукты были низкими, по϶ᴛᴏму крестьянский рынок обслуживался в основном совзнаками. От обесценения последних крестьяне несли большие материальные потери. Возникла угроза сокращения сельскохозяйственного производства, натурализации крестьянского хозяйства.
От обесценения совзнака страдало и городское население. Потери семейных бюджетов рабочих и служащих составляли от 20 до 30 %. Все ϶ᴛᴏ требовало завершения начатой денежной реформы. Необходимые экономические предпосылки для ϶ᴛᴏго, а также формирования новой денежной системы были созданы к началу 1924 г. Второй этап денежной реформы был ознаменован выпуском казначейских билетов и изъятием из обращения обесцененных совзнаков. В феврале-марте 1924 г. советское правительство издало декреты о выпуске в обращение государственных казначейских билетов достоинством 1; 3; 5 руб., прекращении выпуска в обращение совзнаков, чеканке и выпуске в обращение серебряной и медной монет, изъятии из обращения совзнаков.
Последнее осуществлялось путем их выкупа по следующему курсу: 1 руб. казначейских билетов обменивали на 50 тыс. руб. денежными знаками образца 1923 г. В случае если не считать двух деноминаций, проведенных в 1921 и 1922 гг., то обменный курс составлял 50 млрд руб. всех старых, находящихся после Октябрьской революции денежных знаков на 1 руб. новый.
Казначейские билеты отличались от червонцев не только достоинством купюр, но и экономической природой. До середины 1924 г. эмиссия казначейских билетов использовалась Народным комиссариатом финансов СССР для покрытия бюджетного дефицита. Стоит сказать, для их выпуска в обращение не требовалось банковского обеспечения золотом, товарами или кредитными обязательствами. Как законное платежное средство казначейские билеты обеспечивались всем достоянием государства. Стоит сказать, для поддержания устойчивости денежного обращения в стране эмиссия казначейских билетов была ограничена. В 1924 г. предел эмиссионного права Народного комиссариата финансов СССР на выпуск казначейских билетов составлял не более 50 % выпущенных в обращение банковских билетов, в 1928 г. - не более 75 %, а в 1930 г. - не более 100 %. В 1925 г. в связи с ликвидацией бюджетного дефицита эмиссия казначейских билетов была полностью передана Государственному банку. Наряду с эмиссией банковских билетов эмиссия казначейских билетов стала одним из кредитных ресурсов банка. Казначейский характер эмиссии сохранился для металлической монеты, доход от кᴏᴛᴏᴩой поступал в бюджет.
Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что в результате реформы 1922 - 1924 гг. в СССР сложилась новая денежная система. Были определены виды денежных знаков, название денежной единицы, ее золотое содержание, порядок эмиссии денежных знаков, их обеспечение, экономические инструменты регулирования денежной массы в обращении. Существенное значение для организации последнего имело предусмотренное законом развитие безналичных расчетов. Сформированная в результате реформы 1922 - 1924 гг. новая денежная система просуществовала с небольшими изменениями непринципиального характера до начала 1990 г.
Данная реформа проводилась в сложной экономической и политической обстановке: разрушенная экономика, финансовая блокада, резкое сокращение золотого запаса. Накануне ее осуществления золотой запас страны составлял 8,7 % золотого запаса царской России перед Первой мировой войной и 13 % золотого запаса накануне денежной реформы С.Ю. Витте. Советскому правительству удалось в короткий срок создать новую денежную систему, укрепить покупательную способность рубля и повысить роль денег в управлении общественным производством. Стоит сказать, для поддержания установленного паритета (1 червонец равнялся 10 руб. казначейскими билетами) советское правительство широко использовало доступные ему приемы - государственное регулирование товарных цен и товарную интервенцию. В 1922 - 1924 гг. Советскому государству уже принадлежали подавляющая часть промышленной продукции, ресурсы кредитной системы, весь железнодорожный транспорт, внешняя торговля, значительная часть оптовой торговли страны. Регулируя оптовые и розничные цены, маневрируя товарными запасами и денежными ресурсами, государство активно влияло на покупательную способность денег, их циркуляцию в народном хозяйстве.
Деньги в период индустриализации. Серьезным испытанием для системы денежного обращения страны явилась социалистическая реконструкция народного хозяйства. Плановая централизованная система управления экономикой принципиально изменила характер товарно-денежных отношений и действие закона стоимости в народном хозяйстве. Плановое увеличение затрат на капитальные вложения (прежде всего в тяжелую промышленность) вызвало серьезные диспропорции между платежеспособным спросом населения и его товарным обеспечением. В результате цены в частном секторе торговли стали быстро возрастать. В государственной и кооперативной торговле цены на товары установились государством. Стоит заметить, что они были гораздо ниже цен на товары частной торговли. При этом покупать продукцию по низким ценам население фактически не могло из-за товарного дефицита. Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что попытки государства повлиять на покупательную способность рубля успехом не увенчались. В стране существовала как «скрытая», так и «зримая» инфляция, подрывающая устойчивость денежного обращения.
Для улучшения снабжения городского населения промышленными и продовольственными товарами, снижения его материальных потерь, связанных с постоянным ростом цен на неорганизованном рынке, правительство ввело карточную систему снабжения. В 1930 г. нормированная система снабжения охватывала 29 млн человек, а в 1934 г. - 40,3 млн. По данным современных исследователей около 80 % населения страны карточек не получало (крестьяне, «лишенцы») Стоит заметить, что оно, естественно, пользовалось услугами «черного» рынка. В деятельности последнего принимало участие и городское население, так как нормы его снабжения по карточкам были очень скудными. Распределение товаров по карточкам осуществлялось по товарным ценам. Это снижало потери населения от обесценения денег, но не удовлетворяло его спроса на потребительские товары. Стоит сказать, для увеличения размеров потребления была разрешена коммерческая торговля, кᴏᴛᴏᴩая осуществлялась только в городах. В коммерческих магазинах продавались различные товары по ценам выше нормированного снабжения и ниже колхозного рынка. В 1934 г. оборот коммерческой торговли составил 13 млрд руб. или 21 % {3, с. 115} всего розничного (государственного и кооперативного) товарооборота. В случае если говорить о продаже товаров по высоким ценам, а следовательно, об их влиянии на покупательную способность денежной единицы, то следует подчеркнуть, что в 1934 г. на долю коммерческой и рыночной торговли приходилось 35,6 % {3, с. 115} общего товарооборота. Это оказывало существенное влияние на снижение покупательной способности денег и приводило к инфляции.
Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что изменение распределения национального дохода, связанное с ростом затрат на социалистическую реконструкцию народного хозяйства, сопровождалось ростом объема денежных оборотов, увеличением денежной массы в обращении и инфляцией. В результате кредитной экспансии на покрытие указанных затрат денежная масса в обращении возросла в 1930 г. на 45 % {2, с. 254}, а в 1931 г. - на 32,5 %. Нарастающий «дисбаланс» между денежным и товарным обращением сопровождался ростом цен как в общественном, так и частном секторе. В первом полугодии 1932 г. покупательная способность рубля была на 60 % ниже, чем в 1927 - 1928 гг. {2, с. 256} (расчет произведен по общеторговому индексу)
В 1933 г. советское правительство предприняло меры по нормализации сферы денежного обращения и укреплению денежной системы. Стоит сказать, для ϶ᴛᴏго из оборота была изъята большая сумма денег. Денежная масса за год сократилась более чем на 1,5 млрд руб., или на 20 %. Наряду с данным был сокращен объем капитальных вложений на 10,7 %; развернули коммерческую торговлю хлебом и другими продовольственными товарами {2, с. 259}.
Для нормализации сферы обращения и укрепления денежной системы крайне важно было ликвидировать карточную систему распределения продуктов, кᴏᴛᴏᴩая ограничивала и снижала роль денег в народном хозяйстве. Стоит сказать, для поддержания их покупательной способности было решено установить такой уровень розничных цен, кᴏᴛᴏᴩый бы балансировал доходы и расходы населения, спрос и предложение товаров. В 1935 г. была отменена карточная система снабжения на продовольственные товары, а в 1936 г. - на промышленные. Новые единые цены на товары установили на среднем уровне между низкими карточными и высокими неорганизованного рынка. Так завершилась перестройка системы цен, начавшаяся еще в 1928 г. В результате в 1937 г. они были в 5,4 раза выше, чем сложившиеся в результате денежной реформы 1922 - 1924 гг. {2, с. 270}. Только благодаря столь значительному повышению цен советскому правительству удалось сбалансировать доходы и расходы населения, спрос и предложение товаров, т. е. предотвратить дальнейшее снижение покупательной способности рубля.
С 1928 г. достижение ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙия между динамикой роста денежной массы в обращении и объемом товарооборота стало необходимым элементом планирования и регулирования денежного обращения социалистической экономики. При этом в связи с сокращением производства предметов потребления добиваться необходимого соотношения между доходами и расходами населения без повышения цен на указанные товары было невозможно. В 1928 г. 60,5 % общего объема произведенного продукта приходилось на предметы потребления, а 39,5 % на средства производства. В 1940 г., наоборот, на долю предметов потребления приходилось 39 %, а на средства производства - 61 % и ϶ᴛᴏ при условии, что численность городского населения постоянно росла. Только с 1929 по 1932 г. она удвоилась. Стоит сказать, для балансирования спроса и предложения правительство шло на повышение цен, объем товарооборота уже исчислялся в текущих ценах. Инфляция позволяла осуществлять «планомерное перераспределение» национального дохода в пользу государства. Снижение покупательной способности рубля предполагало официальное изменение его масштаба цен, т. е. золотого содержания и валютного курса. С 1924 г. по июль 1937 г. золотое содержание рубля было сокращено в 4,4 раза. С 1937 по 1940 г. уменьшение покупательной способности рубля продолжалось. Экономическая ситуация в стране усугублялась увеличением расходов государственного бюджета на оборону страны. В 1940 г. их доля в расходах бюджета составляла 32,6 % {10, с. 260}.
Денежная реформа 1947 г. Серьезным испытанием для денежного обращения явилась Великая Отечественная война 1941 - 1945 гг. К ее концу денежная масса в обращении увеличилась по сравнению с 1941 г. в 4 раза {7, с. 168}. Рост денежной массы в обращении при одновременном сокращении физического объема розничного товарооборота привел к значительному повышению цен и снижению покупательной способности рубля. В 1943 г. цены на городских колхозных рынках превышали довоенные почти в 17 раз {2, с. 291}. Стоит сказать, для ликвидации последствий войны в области денежного обращения было решено провести денежную реформу и перейти к ϲʙᴏбодной торговле по единым ценам. Экономические предпосылки для реализации такой реформы и отмены карточной системы снабжения населения сформировались к концу 1947 г. Стоит заметить, что она была проведена следующим образом:
- во-первых, в течение нескольких дней был осуществлен обмен находящихся в обращении старых денег на новые по курсу 10:1;
- во-вторых, в сберегательных кассах и Государственном банке СССР была проведена переоценка остатков вкладов и текущих счетов. Последняя осуществлялась на более льготных условиях, чем обмен наличных денег. Так, вклады до 3000 руб. (на их долю приходилось до 80 %) не переоценивались, т. е. за 1 руб. старых денег вкладчик получал 1 руб. новых. В случае если сумма вклада превышала эту цифру, то первые 3000 руб. переоценивались рубль за рубль, а сумма от 3000 до 10 000 руб. по следующему соотношению: за 3 руб. старых денег 2 руб. новых. Сумма вклада, превышающая 10 000 руб., уменьшалась наполовину. Такой льготный порядок переоценки вкладов населения давал положительный эффект для стимулирования сбережений населения в сберегательных кассах;
- в-третьих, были переоценены денежные средства, находящиеся на расчетных и текущих счетах кооперативных предприятий и организаций. Переоценка средств осуществлялась из соотношения 5:4, т. е. за 5 руб. старых денег давали 4 руб. новых;
- в-четвертых, правительство осуществляло конверсию всех государственных займов, выпущенных до 1947 г. Облигации всех старых займов были обменены на облигации нового конверсионного Государственного 2 %-го займа 1948 г. по курсу 3:1. Исключение составили облигации ϲʙᴏбодно обращающегося Государственного внутреннего выигрышного займа 1938 г. Их обмен производился по соотношению 5:1. Облигации ϶ᴛᴏго займа ϲʙᴏбодно покупались и продавались государством населению, для кᴏᴛᴏᴩого они были и средством сбережения, и средством накопления. Облигации займа 1947 г. переоценке не подлежали.
Основная часть государственного долга образовалась в годы войны, когда покупательная способность рубля была очень низкой. По϶ᴛᴏму конверсия займов оϲʙᴏбождала бюджет от обременительных расходов по погашению долга, но делаться ϶ᴛᴏ уже должно было полноценными рублями.
Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что плановая, централизованная система управления народным хозяйством в СССР предопределила особый характер проведения денежной реформы 1947 г. и ее социально-экономические последствия. По срокам и методам проведения она принципиально отличалась от денежных реформ, осуществленных в ряде капиталистических стран после Второй мировой войны. Формируя в плановом порядке составляющие элементы товарно-денежного обращения (величину денежной массы в обращении, объем розничного товарооборота, уровень товарных цен) советское правительство сумело после разрушительной войны в короткий срок укрепить денежное обращение в стране, сократить в 13,5 раза {7, с. 174} массу денег в обращении и повысить покупательную способность рубля.
В I квартале 1948 г. она была на 41 % выше, чем в I квартале 1947 г. {7, с. 174}. Стало возможным перейти к открытой розничной торговле по единым ценам. Общий выигрыш населения от снижения цен составил в 1948 г. 8,6 млрд руб. {7, с. 174}.
Основную тяжесть расходов, связанных с проведением денежной реформы, государство взяло на себя. Величины заработной платы рабочих и служащих, денежных доходов колхозников и прочих трудовых доходов не изменились. После реформы все доходы выплачивались населению новыми деньгами в прежних размерах. Денежная реформа 1947 г. не изменила основ существующей в стране денежной системы. Стало иным исключительно название денежной единицы. Банковские билеты начали выпускаться не в червонцах, а в рублях. Казначейские билеты выпускались достоинством 1; 3; 5 руб., а банковские билеты достоинством 10; 25; 50 и 100 руб. Реформа не внесла изменений в механизм и организацию эмиссионного регулирования.
Перевод рубля на золотую базу. Благодаря систематическому снижению цен после денежной реформы и развертыванию торговли повышение покупательной способности рубля продолжалось. В 1950 г. правительство приняло постановление о переводе рубля на золотую базу. Его золотое содержание было установлено равным 0,222168 г чистого золота.
Исходя из ϶ᴛᴏго был определен и курс иностранных валют в рублях: 1 дол. приравнивался к 4 руб., 1 англ. ф. ст. к 11 руб. 20 коп. и т. д. Новый курс означал повышение валютного паритета рубля по сравнению с прежним на 32,5 %. Устанавливать курс иностранной валюты в рублях было поручено Государственному банку СССР.
Перевод рубля непосредственно на золотую базу был связан с образованием мировой социалистической системы хозяйства, кᴏᴛᴏᴩой требовалась единая валютная основа как для взаимных расчетов между странами социалистического лагеря, так и для расчетов последних с капиталистическими государствами. При этом установленное золотое содержание рубля оказалось завышенным, что сдерживало развитие прежде всего нетоварных операций с иностранными государствами. По϶ᴛᴏму возникла необходимость пересмотра валютного паритета рубля на базе соотношения покупательной способности денег в СССР и других странах. В апреле 1957 г. по нетоварным операциям был установлен специальный курс обмена иностранной валюты на рубли. Стоит сказать, для валют капиталистических стран предусматривались к официальному курсу 150 %-е надбавки. К примеру, официальный курс рубля к доллару - 4 руб. = 1 дол., а надбавка к нему 6 руб. (150 % от 4 руб. = 6 руб.)
Следовательно, курс рубля к доллару по нетоварным операциям составлял 10 руб. за 1 дол. Система двойного курса (официального и по нетоварным операциям) создавала для государства в международном валютном обороте дополнительные трудности. По϶ᴛᴏму уже в 1961 г. в связи с изменением масштаба цен рубля был восстановлен единый курс советской валюты.
Повышение масштаба цен. В мае 1960 г. Верховный Совет СССР принял постановление о повышении с 1 января 1961 г. масштаба цен в 10 раз и обмене всех находящихся в обращении денежных знаков на новые по соотношению 10:1. Кстати, эта мера была предпринята для упрощения учета, перспективного планирования, снижения издержек обращения. С 1 января по 1 апреля 1961 г. все денежные знаки без каких-либо ограничений были обменены на новые (10 руб. прежних денежных знаков на 1 руб. новых) По ϶ᴛᴏму соотношению были пересчитаны, т. е. уменьшены в 10 раз, тарифы заработной платы, размеры пенсий, стипендий, пособий, все платежные обязательства и т. п.
Изменение масштаба цен означало и изменение золотого содержания денежной единицы. Новый золотой вес рубля был установлен равным 0,987412 г чистого золота, т. е. повышен не в 10, а только в 4,4 раза. Так была устранена ошибка, допущенная при установлении золотого содержания рубля в 1950 г. на уровне 0,222168 г чистого золота.
Пришлось вводить еще один валютный курс, отражающий реальное соотношение покупательной способности рубля и валют разных стран.
Сложившаяся к 1961 г. денежная система СССР просуществовала без особых изменений до начала перестройки политических и социально-экономических отношений в стране, начавшейся в конце 1980-х гг.
Обращение к истории становления и развития денежной системы СССР позволяет определить и оценить основополагающие принципы ее организации и роль денег в воспроизводственном процессе социалистической экономики. Стоит заметить, что она не ликвидирует товарно-денежные отношения, но подчиняет их развитие ϲʙᴏим экономическим законам.
При сознательном использовании товарно-денежных отношений в организации и управлении общественным производством возникают специфические особенности в создании денежной системы, кᴏᴛᴏᴩая должна:
- отражать зрелость товарно-денежных отношений (природу денежных знаков, способы регулирования величины денежной массы, характер эмиссии денег и их обеспечения);
- учитывать социально-экономическое положение страны и возможность реализации правовых актов государства, регламентирующих состояние денежного обращения;
- обеспечивать устойчивость покупательной способности денег.
Отличительными принципами функционирования социалистической денежной системы стали планирование товарооборота, плановое ценообразование, регулирование доходов населения. Это позволяло государству предопределять покупательную способность денег и поддерживать ее на заданном уровне. В бывшем СССР ϶ᴛᴏ достигалось через целую систему планов, регулирующих объемы производства, деятельность финансово-кредитной системы как в целом по стране, так и по регионам (народно-хозяйственный план, госбюджет, кредитный и кассовый планы Государственного банка СССР, баланс денежных доходов и расходов населения)
На разных этапах социалистического строительства Советское государство использовало различные методы эмиссии денег (то кредитный, то казначейский, то тот и другой одновременно), что повышало эластичность денежной системы и роль денег в решении социально-экономических задач. По-разному проявлялась и связь денежных знаков с золотом: или устанавливалось золотое содержание денежной единицы, или имел место размен банкнот на золото, или принималось соотношение между золотым запасом Государственного банка СССР и предельной величиной эмиссии банковских билетов. В каждом конкретном случае ϶ᴛᴏ отражало возможности государства по поддержанию устойчивости денежной системы. Состояние денежного обращения в стране будет барометром ее экономической и политической жизни. В СССР инфляционные процессы давали о себе знать с начала первой пятилетки. Цены постоянно росли, покупательная способность рубля падала. Как уже указывалось, ϶ᴛᴏ было вызвано разными причинами, но приводили они к одному результату - нарушению закона денежного обращения. При плановой системе ценообразования инфляция часто носила скрытый характер, т. е. проявлялась не в росте цен на организованном рынке, а в дефиците товаров. О снижении покупательной способности рубля свидетельствовали цены неорганизованного рынка, расширение спекуляции.
Проводя экономические реформы, Правительство РФ столкнулось с глубокой и затяжной инфляцией. С марта 1990 г. по март 1996 г. цены в среднем возросли в 4806 раз. Меры по усилению контроля за состоянием денежного обращения в стране, снижению темпов инфляции Правительство России вынуждено принимать и в настоящее время.
Контрольные вопросы
- Какие денежные знаки обращались на территории России в период Гражданской войны? В чем причины расстройства денежного обращения в ϶ᴛᴏт период?
- В чем состояли особенности денежного обращения в условиях военного коммунизма?
- Какие задачи были решены на первом этапе денежной реформы 1922-1924 гг.?
- Как завершилась реформа 1922 - 1924 гг. и каковы ее основные итоги?
- Как была осуществлена реформа 1947 г. и каковы ее результаты?
- Какими особенностями обладала денежная система социалистического общества? На каких принципах основывалось ее устройство?
Новая финансовая система строилась на принципе несовместимости Советской власти и товарно-денежных отношений, поэтому деньги должны быть ликвидированы.Социалистическая экономика должна иметь натуральный и безденежный характер с централизованным распределением ресурсов и готовой продукции.
Исключительное право государства на осуществление банковских операций, на реорганизацию, ликвидацию старых и создание новых кредитных учреждений (государственная монополия) было утверждено декретом о национализации банковского дела в стране. Сначала был национализирован Государственный банк, а потом Русско-Азиатский, Торгово-промышленный, Сибирский и другие акционерные и частные банки. В январе 1918 года были аннулированы банковские акции, принадлежавшие крупным частным предпринимателям.
Государственный банк был переименован в Народный банк, а течение 1919 года все банки были ликвидированы, а ценности конфискованы.
Н. Бухарин, Е. Преображенский, Ю. Ларин и другие в 1918-1920 гг. постоянно подчеркивали, что “коммунистическое общество не будет знать денег”, что деньги обречены на исчезновение. Они хотели сразу обесценить деньги, а на их место поставить обязательную систему распределения благ по карточкам. Но, как отмечали эти политики, наличие мелких производителей (крестьян) не позволяло сделать это быстро, потому что крестьяне все еще оставались вне сферы государственного контроля и им еще надо было платить за продукты.
Исходя из идеи о необходимости скорой отмены денег, правительство все больше склонялось к полномуобесценениюденег путем их неограниченной эмиссии. Их было напечатано так много, что они обесценились в десятки тысяч раз и почти полностью потеряли покупательную способность, что означало гиперинфляцию, которая была осуществлена сознательно.
Денежная эмиссия первых послереволюционных лет оказалась самым главным источником пополнения государственного бюджета. В феврале 1919 г. были выпущены первые советские деньги, которые назывались “расчетные знаки РСФСР”. Они находились в обращении вместе с “николаевками” и “керенками”, но курс их был гораздо ниже, чем у прежних денег.
В мае 1919 г. Народному банку было предписано выпускать денег столько, сколько нужно для хозяйства страны. В результате безудержной эмиссии уровень цен достиг невиданных масштабов. Если уровень цен 1913 г. принять за 1, то в 1918 г. он составил 102, в 1920 г. – 9 620, 1922 г. – 7 343 000, а в 1923 г. – 648 230 000.В результате советские деньги были полностью обесценены. Высокую ценность сохранил только золотой царский рубль, но в обращении его почти не было.
Разруха, бездорожье, гражданская война превратили страну в замкнутые, обособленные экономические острова с внутренними денежными эквивалентами. По бывшей Российской империи ходило множество разновидностей денег. Свои собственные деньги печатали в Туркестане, Закавказье, во многих российских городах: Армавире, Ижевске, Иркутске, Екатеринодаре, Казани, Калуге, Кашире, Оренбурге и многих других. В Архангельске, например, местные купюры с изображением моржа назывались “моржовки”. Выпускались кредитные билеты, чеки, разменные знаки, боны: “туркбоны”, “закбоны”, “грузбоны” и т.д. Кстати, именно в Средней Азии и Закавказье была самая большая эмиссия, поскольку печатный станок находился в руках местных правительств, фактически не зависимых от центра.
После Октября практически развалилась налоговая система, что окончательно подорвало государственный бюджет, для пополнения которого даже были пущены в оборот купоны “Свободного займа” Временного правительства. За первые полгода после революции расходы правительства составили от 20 до 25 млрд. руб., а доходы – не более 5 млрд руб.
Для пополнения бюджета местные Советы прибегали к дискриминационному налогообложению “классовых врагов” в форме “контрибуций”. Так, в октябре 1918 г. на зажиточных крестьян была наложена специальная контрибуция в 10 млрд. руб.
В результате финансовая система России была разрушена, экономика перешла к натуральному обмену. В промышленности внедрялась система безденежных отношений и расчетов. Главки и местная власть выписывали ордера, по которым предприятия должны были бесплатно отпускать свою продукцию другим предприятиям и организациям. Налоги отменялись, долги аннулировались. Снабжение сырьем, топливом, оборудованием осуществлялось бесплатно, централизованным путем через Главки. Для осуществления производственного учета на предприятиях Совнарком рекомендовал перейти к натуральным измерителям – “тредам” (трудовым единицам), которые означали определенное количество затраченного труда.
Фактически прекратила свое существование кредитно-банковская система. Народный банк был объединен с казначейством и подчинен ВСНХ, а по сути превратился в центральную расчетную кассу. На банковских счетах предприятий фиксировалось движение не только денежных средств, но и материальных ценностей внутри государственного сектора экономики. Вместо банковского кредитования было введено централизованное государственное финансирование и материально-техническое снабжение.
В соответствии с продразверсткой в стране была запрещена частная торговля хлебом и другими продуктами. Все продовольствие распределялось государственными учреждениями строго по карточкам. Централизованно по карточкам распределялись и промышленные товары повседневного спроса. Повсеместно заработная плата рабочим и служащим на 70-90% выдавалась в виде продовольственных и промтоварных пайков или производимой продукцией. Были отменены денежные налоги с населения, а также плата за жилье, транспорт, коммунальные услуги и др.
Из всех ее звеньев финансовой системы в период военного коммунизма имелся только Государственный бюджет, но и он состоял из денежной и материальной части. Основными доходными статьями бюджета стали денежная эмиссия и контрибуция.Сформировавшаяся финансовая система в полной мере отвечала задачам централизации экономического развития.
Актуальной задачей коммунистов, после прошедшей в 1917 году революции было установление на хлеб. В связи с трудной ситуацией со снабжением городов хлебом коммунисты объявили в начале 1918 года хлебную монополию. Это значило, что всякий лишний пуд хлеба должен отбираться в руки государства (продразверстка, которую впервые еще в царской России А.А. Риттих). Проводимая принудительная хлебная разверстка была не бесплатной для крестьян, но она проводилась по твердым ценам, установленным государством. Установление цен на хлеб было возложено на только созданный Комиссариат продовольствия. В начале была установлена цена на хлеб в размере 3 рублей за пуд, а в дальнейшем она была повышена в 3 раза. Частная торговля хлебом оказалась под запретом, была установлена система продовольственной разверстки, чтобы изъять все излишки сельскохозяйственных продуктов для снабжения армии и городского населения.
Дальнейшее регулирование цен выразилось в создании Высшего Совета Народного Хозяйства (ВСНХ), к компетенции которого было отнесено также установление предельных цен. Согласно постановлению президиума ВСНХ был создан Комитет цен при ВСНХ для установления твердых цен на продукты сельского хозяйства и промышленности, а также на сырье, полуфабрикаты и элементы их производства. К этому же времени уже были национализированы крупные промышленные предприятия в важнейших отраслях, это дало возможность продажи промпродукции по. Особое значение имел декрет Совнаркома «Об организации снабжения», которым предусматривалось установление Комитетом цен ВСНХ фабричных, оптовых и розничных цен.
Одним из первых вопросов, обсуждавшихся Комитетом цен, был вопрос о. Было определено, что цена устанавливается на основании себестоимости товаров, работ или услуг и начислений в пользу предприятий и государства. Таким образом, с самого начала было определено, что расчетной базой цены является себестоимость продукции .
Что касается отчислений в пользу государства, то Комитетом его размер был установлен в размере 10% от себестоимости продукции.
За первый же год своей деятельности Комитет цен установил цена на 3925 видов продукции, в том числе на товары текстильной - 975, металлической - 350, химической - 720, резиновой промышленности - 315, сельскохозяйственным машинам - 77, стекольно-фарфоровым изделиям - 435. В целом за три года деятельности Комитет цен утвердил цена на более чем 5000 различных видов товаров. Кроме того, опубликовал два справочника твердых цен и провел три общих пересмотра цен.
К сожалению, объективные условия не были благоприятными для действия твердых цен. Гражданская война и иностранная интервенция резко ухудшили работу промышленности и транспорта. Война отвлекла значительное число рабочих, промышленные предприятия работали со значительной нагрузкой, в тоже время некоторые предприятия и вовсе не работали. Резко падали объемы производства. К 1920 году производство промпродукции сократилось в 2 раза по сравнению с довоенным уровнем, число рабочих уменьшилось на 36%, а производительность труда снизилась в 4 с лишним раза. Ежегодно росла эмиссия бумажных денег: так с 1 ноября 1917 года по 1 июля 1921 года бумажно-денежная масса увеличилась в 105 раз. В результате происходило быстрое обесценение рубля (гиперинфляция): к середине 1921 года ценность рубля по сравнению с 1918 годом упала в 800 раз. Обесценению денег также содействовало бесплатное оказание населению некоторых услуг (коммунальных, почтово-телеграфных), а также отмена для некоторых категорий населения платы за продукты.
Происходила натурализация отношений между предприятиями и государством. В годы гражданской войны и военного коммунизма установилась строго централизованная система управления промышленностью. Взаимоотношения государственных промышленных предприятий и организаций носили по существу натуральный характер. Если в 1918 году удельный вес натуральной оплаты труда составлял 28%, то в 1920 году он составил 82-87%, а в первой половине 1921 года вырос до 93%.
Поскольку во время гражданской войны в России были национализированы все предприятия крупной промышленности и в значительной мере предприятия мелкой промышленности, этот порядок был распространен на всю промышленность страны. Это, конечно, не значит, что продукция промышленности не имела денежного выражения. Но оценивалась ли она в довоенной валюте, в золотых рублях или твердых ценах, это не имело для предприятия практического значения.
Что касается предметов ширпотреба, то на них, наряду с твердыми ценами, устанавливаемыми централизованным путем, действовали цены, которые были во много раз выше цен, установленных в административном порядке, и ввиду существовавших инфляционных процессов в экономике, эти цены росли ежемесячно.
Главными причинами гиперинфляции 1918-1921 годах, когда цена на черном рынке взлетели в 130 раз, были:
- Падение производительности труда (а значит, и рост стоимости производства). Валовая продукция промышленности упала с 1845,0 млн. довоенных рублей в 18 году до 818,0 млн. рублей к 1920 году, т. е. падение произошло в 2,2 раза; производительность труда снизилась в 1,4 раза. Валовой сбор зерновых в 1917 году составил 3,3 млрд. пудов, а в 1920 году - 2,1 млрд. пудов, т.е. уменьшился на 36%.
- Натурализация хозяйственных отношений и сохранение низких твердых цен в сфере государственной торговли. Натурализация хозяйственных отношений состояла в том, что рабочие и служащие получатели все большую часть заработной платы в натуральной форме. Широкие масштабы приобрел натуральный обмен, который вытеснял денежный оборот. В ряде районов страны роль местных валют стали выполнять такие товары, как хлеб, соль, ситец. Сохранение низких твердых цен в сфере государственной торговли, удельный вес которой в общем обороте возрастал, уменьшал относительную потребность экономики в денежных средствах.
- Развитие безналичных расчетов. Известно, что безналичные расчеты стали внедряться с 18 года. Первоначально их развитие связывалось с задачей укрепления рубля. В дальнейшем расширение безналичных расчетов продолжалось с целью усиления контроля за производством и распределением товаров.
- Стремительный рост эмиссии бумажных денег, необходимых в первую очередь для покрытия неотложных нужд государства в условиях ведения войны. Эмиссия бумажных денег в период иностранной военной интервенции и гражданской войны росла чрезвычайно быстрыми темпами. К первому кварталу 1921 года денежная масса в стране выросла до 518,1 млрд. рублей, прирост, по сравнению 1918 годом составил 2943,8%. Несмотря на очень большие размеры выпуска бумажных денег, их эмиссия не поспевала за ростом цен. Это вызывало «денежный голод», появление суррогатов денег, усиление натурализации хозяйства, распадение единого национального рынка на множество обособленных местных - областных, губернских, уездных рынков. Характерной особенностью строения цен «вольного» рынка были резкие географические разрывы между ними, связанные с замкнутостью местных рынков, расстройством транспорта и трудностями в деле организации товарообмена.
Таким образом, деньги и в период военного коммунизма являлись единственными, хотя в высшей степени расстроеными средствами учета и контроля общей производительности народного хозяйства, движения в нем материальных ценностей и их распределения. Происходила все большая натурализация хозяйственных отношений, но сопоставление всех элементов народного хозяйства могло быть производимо только в деньгах. Кроме того, практика в этот период стимулировала разработку, хотя и не совершенной, методики калькулирования себестоимости, установления норм амортизационных отчислений и выработала некоторый опыт.
Вступление в период НЭПа и легализация частной торговли существенно изменили характер ценообразования, так как закон стоимости стал действовать в иных условиях. В относительно короткий срок был изжит острый недостаток предметов потребления, объяснявшийся падением производства на много ниже тех размеров, которые соответствовали бы исторически сложившемуся уровню жизни городского и деревенского населения. Быстро восстановился транспорт. Потребительская кооперация была снята с государственного снабжения и переведена на самообеспечение. Была ликвидирована бесплатная выдача населению продовольствия, отмена бесплатность коммунальных услуг. Национализированные предприятия получили право купли-продажи товаров на рынке. Государство, используя командные высоты народного хозяйства, стало активно воздействовать на цены путем налоговой, тарифной и финансовой политики.
Все это привело к уменьшению порайонных разрывов цен, к изменению соотношения цен промышленных и сельскохозяйственных товаров в сторону приближения этого соотношения к довоенному.
Для успешного проведения НЭПа нужна была обоснованная политика цен и устойчивая денежная реформа, которая и была проведена в стране в 1922-1924гг.
Денежная реформа 1922-1924гг.
Взамен обесценившихся и фактически уже отвергнутых оборотом советских денежных знаков в 1922 году был начат выпуск новой денежной единицы - червонцев, имевших золотое содержание и курс в золоте (1 червонец = 10 дореволюционным золотым рублям = 7,74 г. чистого золота). В 1924 году быстро вытеснявшиеся червонцами совзнаки вообще прекратили печатать и изъяли из обращения; в том же году был сбалансирован бюджет и запрещено использование денежной эмиссии для покрытия расходов государства; были выпущены новые казначейские билеты - рубли (10 рублей был равен 1 червонцу). На валютном рынке как внутри страны, так и за рубежом червонцы свободно обменивались на золото и основные иностранные валюты по довоенному курсу царского рубля (1 американский доллар = 1,94 рубля).
Возродилась кредитная система, в 1921 году был воссоздан Государственный банк, начавший кредитование промышленности и предприятий торговли на коммерческой основе.
Весь последующий период до конца НЭПа вопрос о ценах продолжал оставаться стержнем государственной экономической политики. Повышение цен трестами и синдикатами грозил повторением кризиса, а их понижение сверх меры при существовании наряду с государственным частного сектора неизбежно привел бы к обогащению частников за счет государственных предприятий, к перекачке ресурсов госпредприятий в частную собственность и торговлю.
Частный рынок, где цены не нормировались, а устанавливались в результате спроса и предложения, служил чутким барометром, стрелка которого, как только государство допускало просчеты в, сразу же указывала на непогоду.
К концу 1923 года резко повысились цены на промышленные товары в ущерб ценам на сельскохозяйственные товары. О причинах диспаритета цен была развёрнута острая дискуссия. Так профессор Н.Д. Кондратьев утверждал, что падение хлебных цен - это явление лишь нэповского периода, следствие сокращения спроса на хлеб. Исходя из этого, он настаивал на отмене монополии внешней торговли, форсировании экспорта хлеба путем широкого привлечения для этой цели частного капитала и ввозе товаров промышленного производства из-за границы.
По мнению профессора С.А. Фалькнера, причина сложившегося диспаритета цен состоялась в том, что эмиссия бумажных денег направлялась исключительно в промышленность, которая, обладая денежными резервами, могла увеличивать цены на свои товары. Однако главную причину повышения цен на промышленные товары надо искать не в условиях сбыта, а в условиях производства. Основными причинами повышения цен на промышленные товары к осени 1923 года были следующие:
- Рост издержек производства в промышленности по сравнению с 1913 годом.
- Нездоровая практика отдельных трестов и синдикатов, которые, злоупотребляя своим монопольным положением, вступили на путь необоснованного повышения цен.
- Господство частника в розничной торговле и значительный удельный вес в оптовой торговле.
- Крупные недочеты в практике кредитования промышленности.
Главная же причина возникшего диспаритета цен заключалась в несоответствии между развитием промышленности и сельского хозяйства, выразившемся в росте стоимости изделий промышленности и уменьшении, хотя и весьма незначительном, стоимости сельскохозяйственных товаров. Нездоровая практика некоторых трестов и синдикатов, вступивших на путь необоснованного повышения цен, расхождение оптовых и розничных цен, сложившееся вследствие господства частника в розничной торговле, система двух валют, неправильная практика огульного кредитования промышленности.
К середине 20-х годов были приняты меры по снижению себестоимости и ограничению прибылей в госпредприятий, на грузовые перевозки. Были установлены стабильные цены в отраслях тяжелой промышленности, снижены оптовые и розничные цены на ряд товаров. Обращение полностью перешло на устойчивую червонную валюту, а функции комиссии внутренней торговли были переданы Наркомату внутренней торговли с широкими правами в сфере установления цен. Принятые меры оказались успешными: оптовые цены на промышленные товары снизились, а цены на продукцию сельского хозяйства заметно повысились (до уровня 1922 года), диспаритет цен фактически был ликвидирован.
Категории раздела
2019 Ценообразование: теория и практикаИспользование материалов сайта разрешается при наличии гиперссылки на источник
Регистрация |
Лекция 6. ФИНАНСОВАЯ СИСТЕМА РОССИИ до 1941 года
1. Финансы в период военного коммунизма (1917-1921 годы) 1
2. Экономическое развитие России в 1921-1927 годы как необходимое условие восстановления финансов. 4
3. Финансовая система в период НЭПа. 5
4. Процесс свертывания НЭПа и формирование командно-административной системы 7
5. Развитие финансов в период формирования экономики власти. 8
В основу построения финансовой системы был положен принцип несовместимости Советской власти и товарно-денежных отношений, что на практике означало их ликвидацию. Национализация банков началась с захвата Государственного банка вооружёнными отрядами еще в дни октябрьского переворота. Но только в конце ноября 1917 г. он стал нормально функционировать, поскольку сначала его служащие не соглашались сотрудничать с новой властью.
Следующим этапом была национализация акционерных и частных банков коммерческого кредита: Русско-Азиатского, Торгово-промышленного, Сибирского и др. 27 декабря 1917 г. они были заняты вооруженными красногвардейцами в Петрограде, а на следующий день и в Москве. В это же время ВЦИК утвердил декрет о национализации банковского дела в стране, по которому устанавливалось исключительное право государства на осуществление банковских операций, на реорганизацию, ликвидацию старых и создание новых кредитных учреждений (государственная монополия).
В январе 1918 г. были аннулированы банковские акции, принадлежавшие крупным частным предпринимателям. Государственный банк был переименован в Народный банк и поставлен во главе всех других. В течение 1919 г. все банки, кроме Народного, были ликвидированы. В приказном порядке были открыты все сейфы и конфискованы ценные бумаги, золото, наличность. Только в Москве из банковских сейфов было конфисковано примерно на 300 тыс. царских руб. золота и на 150 тыс. руб. серебра, да еще золото в слитках и песке.
Н. Бухарин, Е. Преображенский, Ю. Ларин и другие в 1918-1920 гг. постоянно подчеркивали, что “коммунистическое общество не будет знать денег”, что деньги обречены на исчезновение.
Исходя из идеи о необходимости скорой отмены денег, правительство все больше склонялось к полномуобесценению денег путем их неограниченной эмиссии . Их было напечатано так много, что они обесценились в десятки тысяч раз и почти полностью потеряли покупательную способность.
Денежная эмиссия первых послереволюционных лет оказалась самым главным источником пополнения государственного бюджета . В мае 1919 г. Народному банку было предписано выпускать денег столько, сколько нужно для хозяйства страны. В течение 1919 г. количество бумажных денег увеличилось примерно в 4 раза – до 225 млрд руб., в 1920 г. – еще в 5 раз – до 1,2 трлн руб., а в 1921 г. до 2,3 трлн руб. В результате безудержной эмиссииуровень цен достиг невиданных масштабов. Если уровень цен 1913 г. принять за 1, то в 1923 г. – 648 230 000.
Высокую ценность сохранил только золотой царский рубль, но в обращении его почти не было, так как население его припрятывало. Однако совсем без полноценных денег обойтись было невозможно, поэтому в стране наиболее распространенными единицами измерения ценностей стали хлеб и соль .
Разруха, бездорожье, гражданская война превратили страну в замкнутые, обособленные экономические острова с внутренними денежными эквивалентами . По бывшей Российской империи ходило множество разновидностей денег. Свои собственные деньги печатали в Туркестане, Закавказье, во многих российских городах: Армавире, Ижевске, Иркутске, Екатеринодаре, Казани, Калуге, Кашире, Оренбурге и многих других. В Архангельске, например, местные купюры с изображением моржа назывались “моржовки”. Выпускались кредитные билеты, чеки, разменные знаки, боны: “туркбоны”, “закбоны”, “грузбоны” и т.д. Кстати, именно в Средней Азии и Закавказье была самая большая эмиссия, поскольку печатный станок находился в руках местных правительств, фактически не зависимых от центра.
После Октября практически развалилась налоговая система , что окончательно подорвало государственный бюджет, для пополнения которого даже были пущены в оборот купоны “Свободного займа” Временного правительства. Для пополнения бюджета местные Советы прибегали к дискриминационному налогообложению “классовых врагов” в форме “контрибуций”. Так, в октябре 1918 г. на зажиточных крестьян была наложена специальная контрибуция в 10 млрд руб., а Москве и Петрограду, в свою очередь, следовало заплатить 3 и 2 млрд руб., соответственно.
В результате финансовая система России была разрушена , экономика перешла к натуральному обмену. В промышленности внедрялась система безденежных отношений и расчетов. Главки и местная власть выписывали ордера, по которым предприятия должны были бесплатно отпускать свою продукцию другим предприятиям и организациям. Налоги отменялись, долги аннулировались. Снабжение сырьем, топливом, оборудованием осуществлялось бесплатно, централизованным путем через Главки. Для осуществления производственного учета на предприятиях Совнарком рекомендовал перейти к натуральным измерителям – “тредам” (трудовым единицам), которые означали определенное количество затраченного труда.
Фактически прекратила свое существование кредитно-банковская система. Народный банк был объединен с казначейством. На банковских счетах предприятий фиксировалось движение не только денежных средств, но и материальных ценностей внутри государственного сектора экономики. Вместо банковского кредитования было введено централизованное государственное финансирование и материально-техническое снабжение.
В соответствии с продразверсткой в стране была запрещена частная торговля хлебом и другими продуктами. Все продовольствие распределялось государственными учреждениями строго по карточкам. Централизованно по карточкам распределялись и промышленные товары повседневного спроса. Повсеместно заработная плата рабочим и служащим на 70-90% выдавалась в виде продовольственных и промтоварных пайков или производимой продукцией. Были отменены денежные налоги с населения, а также плата за жилье, транспорт, коммунальные услуги и др .
Финансы – это денежные отношения, в этой связи говорить о финансовой системе в период политики военного коммунизма сложно. Из всех звеньев финансовой системы в этот период имелся только Государственный бюджет, но и он состоял из денежной и материальной частей. Все налоги с населения и предприятий были отменены. Основными доходными статьями бюджета стали денежная эмиссия и контрибуция.
Финансовая система России 1917-1921 гг.(«военный коммунизм»)
Сформировавшаяся финансовая система в полной мере отвечала задачам централизации экономического развития.
Летом 1918 г. была провозглашена политика военного коммунизма, и первоначальный импульс финансовой программы большевиков уже потерял свою побудительную силу. Основной пункт (национализация банков) приобрел форму закона и претворялся в жизнь, как и второй пункт (аннулирование долгов предыдущего правительства). Однако национализация банков не оправдала надежд теоретиков социализма на создание инструмента для контроля и финансирования промышленности. Аннулирование долгов также не решило проблемы финансирования государственных расходов. Напротив, был закрыт один из каналов получения средств - за счет займов. Печатание банкнот оставалось единственным источником получения денежных средств для покрытия государственных расходов и предоставления авансов промышленности. Использование этого источника привело к обесцениванию денег и отбило у торговцев желание принимать банкноты в качестве платы за товары. Таким образом, деньги потеряли свою функцию стимулирования процесса торговли и обмена. Характерной чертой военного коммунизма с финансовой точки зрения является изъятие денег из экономики. Однако это ни в коей мере не было результатом доктрины или преднамеренного расчета.
Осенью 1918 г. иссякли все источники получения финансовых средств. 30 октября ВЦИК издал два декрета, с помощью которых правительство пыталось использовать все возможные средства для выхода из создавшегося положения. Первым декретом вводился «чрезвычайный революционный налог», рассчитанный на то, что государство за счет прямого обложения получит сумму в 10 млрд. руб. Вторым декретом устанавливался «натуральный налог» - все земледельцы должны были сдавать государству излишки своей продукции сверх установленных норм на личные и хозяйственные нужды. Первый декрет стал последней попыткой, предпринятой властями в ранний период советского режима для покрытия государственных расходов за счет прямого денежного налогообложения, а второй - первым экспериментом по обложению натуральным налогом, который стал естественным следствием отказа от денег при военном коммунизме.
Чрезвычайным революционным налогом облагались в соответствующих пропорциях, установленных в декрете, все губернии, которые находились в руках Советов. Это означало исключение Украины и юго-восточных районов России, азиатских губерний и территорий к северу от Архангельска, т.е. регионов, находившихся под иностранной или «белой» оккупацией. При этом на Москву, Петроград и губернии приходилась половина из 10 млрд. руб. От налога освобождались лица, которые не имели собственности и зарабатывали не более 1500 руб. в месяц, а также национализированные и муниципализированные предприятия. В отдельной статье декрета говорилось, что неимущие городские жители и крестьяне-бедняки налогом не облагаются, «средние слои» были обложены «небольшими ставками», а основная тяжесть налога ложилась на богатых горожан и крестьян.
Официально установленной датой уплаты налога было 15 декабря 1918 г» Зимой в Наркомфин шел поток писем и жалоб, ответы на которые направлялись губернским властям. Большинство жалоб касалось несоблюдения положений об освобождении от налога. В пространном циркуляре от 15 января 1919 г. отмечалось, что закон преследовал не только финансовые, но и классовые цели.
Объединить эти две цели и собрать налог оказалось трудным делом. В апрельском декрете 1919 г. проявилась забота о среднем крестьянине, прекращались все невыплаченные суммы по низшим ставкам и облегчались по средним с оговоркой, что «более высокие оклады общему уменьшению не подлежат».
Явная неудача после введения прямого денежного налогообложения заставила Советское правительство полагаться на альтернативные средства для достижения цели.
С другой стороны, первый эксперимент с натуральным налогом оказался еще менее результативным, чем с прямым денежным налогом. Октябрьский декрет 1918 г., установивший натуральный налог, как и документ о чрезвычайном революционном налоге, распространялся о классовом и финансовом аспектах этой меры. Введение налога оправдывалось «крайней нуждой в продуктах сельского хозяйства», которую испытывало государство в период войны. Однако дополнительная цель заключалась в «полном освобождении бедноты от несения податного бремени путем-переложения всей налоговой тяготы на имущественно обеспеченные классы, с тем, чтобы в деревне средние крестьяне облагались лишь умеренным налогом, а на кулаков-богатеев была возложена главная часть государственных сборов». Централизованным распределением налога ведал Наркомфин, сбор налога был поручен местным исполнительным комитетам, а в сельских районах и деревнях - специальным комитетам, которые состояли главным образом из крестьян-бедняков. Несмотря на принятые меры и тщательно разработанные таблицы, определяющие размер налога в зависимости от количества обрабатываемой земли, числа членов семьи, местности, где проживает землевладелец, этот налог стал полнейшей неудачей.
Ленин впоследствии писал: «Он был принят - этот закон… но в жизнь он не вошел». Суть натурального
96 налога, как ее понимали тогда, заключалась в том, что принимали в расчет нужды «налогоплательщика» и его семьи, все, что превышало эту норму, изымали. Таким образом, это ничем не отличалось от реквизиции. Такая отчаянная мера была средством, при помощи которого Советское правительство в 1919 и 1920 гг. получало необходимые продукты для Красной Армии и для городского населения. При создавшихся условиях государственный бюджет в период военного коммунизма был не чем иным, как пустой формальностью. На вторую половину 1918 г. разрабатывался бюджет, как и на первую половину, и формально утверждался к концу периода. Бюджет на первую половину 1919 г. был утвержден Совнаркомом 30 апреля 1919 г. После этого никаких наметок бюджета Наркомфин не представлял вплоть до введения нэпа в 1921 г., когда бюджет был формально утвержден за прошедшие годы. Растущая девальвация бумажных денег и отказ от них на протяжении 1919 и 1920 гг. делали бессмысленным любой бюджет.
Не менее острой, чем проблема обеспечения государственных расходов в госбюджете, была проблема финансирования промышленности. В партийной программе 1919г. говорилось, что, поскольку источники прямого налогообложения сокращаются в силу экспроприации собственности, «покрытие государственных расходов должно покоиться на непосредственном обращении части доходов от различных государственных монополий в доход государства», т.е. на прибыли от национализированных промышленных предприятий. Однако в первый год после революции это было идеалом отдаленного будущего, и национализированные промышленные предприятия, истощенные войной, испытывали острую нехватку капиталовложений, как и кредитов для текущего производства. Зимой 1917/1918 г. были национализированы банки, и ВСНХ стал контролировать ведущие отрасли промышленности, как национализированные, так и ненационализированные. Встал вопрос о том, из каких источников должны поступать кредиты. Декретом, принятым в феврале 1918 г., был создан Центральный учетно-ссудный комитет Государственного банка. В тот момент не существовало единой практики, и авансы выдавались без тщательного рассмотрения и учета политики ВСНХ.
Владельцы собственности, подлежащей национализации ВСНХ, закладывали ее в одном из отделений Государственного банка накануне акта о национализации. Назрела необходимость упорядочить этот хаотичный процесс. В первой программе, которая была разработана весной 1918 г. и получила поддержку со стороны Гу-ковского и в правых кругах, говорилось о создании специальных банков для финансирования основных отраслей промышленности - зернового банка, металлического, текстильного и т.п., в которых половина акций должна принадлежать государству, а вторая половина - частным лицам, имеющим интересы в соответствующих отраслях промышленности. Эта программа была подвергнута резкой критике со стороны левой оппозиции, которая охарактеризовала ее в своем меморандуме от 4 апреля 1918 г. как «денационализацию банков в замаскированной форме». Впоследствии от нее отказались. Однако после окончательной потери банков и истощения источников кредита, кроме казны, открылось широкое поле деятельности, и ВСНХ взял на себя финансирование российской промышленности, согласно декрету, изданному накануне I Всероссийского съезда Советов народного хозяйства в мае 1918 г., все ссуды должны были предоставляться национализированным промышленным предприятиям из казны по решению ВСНХ. Ответственность за контроль и подтверждение предоставлений ложилась на главки или областные совнархозы.
В то же время исключительный контроль за финансированием промышленности, установленный ВСНХ во второй половине 1918 г., стал объектом критики. Ленин и его соратники выступали за центральный банк в системе хозяйства. Государственный банк передал эту функцию ВСНХ, который совмещал две роли: административного и бухгалтерского органов. Это имело огромные недостатки. Получалось, что в отчетах ВСНХ доходы не отличались от кредитов, используемых в производстве, - рабочего капитала. Прибыли реинвестировались в промышленность, и только потери направлялись в бюджет. В начале 1919 г. состоялась дискуссия между ВСНХ и Наркомфином. Достигнутый компромисс нашел отражение в декрете Совнаркома от 4 марта 1919 г. Майский декрет 1918г. признававший безраздельную власть ВСНХ в финансировании промышленности, был упразднен. В будущем все решения ВСНХ и его органов по предоставлению кредитов государственным предприятиям должны были приниматься «с участием представителей Комиссариата финансов и Государственного контроля», возникшие вопросы или разногласия рассматривает Совнарком.
Эти меры лишили ВСНХ исключительных полномочий по финансированию промышленности и оставили последнее слово за Наркомфином. Вряд ли можно сомневаться в том, что отделение финансов от технического управления было шагом вперед, к более эффективной организации промышленности. Однако за этими изменениями скрывался еще один аспект, который не был оправдан практикой. Передача Наркомфину прямой ответственности за финансирование индустрии и уподобление отдельных пунктов в промышленных сводных ведомостях пунктам в государственном бюджете означали, что финансирование промышленности осуществлялось на бюджетных принципах, а не на принципах коммерческого кредита. В такой системе не было места банковскому делу как отдельному элементу, и в январе 1920 г. был упразднен Государственный банк.
Таким образом, Наркомфин, воспользовавшись тенденцией к централизации, что имело место при военном коммунизме, получил не только неограниченные финансовые полномочия, но и фактическую монополию за счет местной администрации и банковской системы. В обеих этих сферах процесс концентрации подлежал пересмотру при нэпе.
Успехи, достигнутые Наркомфином в начале 1919 г. в установлении своей власти как над государственными доходами, так и над финансированием промышленности, стали важным шагом на пути к достижению порядка в системе управления народным хозяйством. Однако ни политическая, ни экономическая структура не были еще достаточно прочными, чтобы выдержать тяжесть такого контроля, главным образом из-за того, что финансовое оружие, которым завладел Наркомфин, оказалось непригодным из-за безудержного снижения покупательной способности денег. Девальвация рубля, начиная с 1919 г. и позже, оказала влияние на все аспекты советской финансовой и экономической политики военного коммунизма. 26 октября 1918 г. Совнарком издал декрет, который санкционировал увеличение денежной массы не менее чем на 33,5 млрд. руб., тем самым подняв ее предел с 16,5 млрд., установленных последним декретом Временного правительства, до 50 млрд. руб. Этот декрет ретроспективно санкционировал то, что уже имело место: к моменту его обнародования новый установленный законом лимит был достигнут и был на грани превышения.
С этого момента еще больше проявились растущие нужды гражданской войны -увеличился выпуск денежной массы, стремительно повышались цены, что свидетельствовало о снижении покупательной способности рубля. Поворотный пункт наступил в начале 1919 г. Появилась надежда спасти положение за счет денежной реформы. До того времени Советское правительство довольствовалось тем, что печатало банкноты старого образца, которыми пользовалось царское и Временное правительства. В феврале 1919 г. впервые появились денежные знаки РСФСР низкого достоинства (один, два и три рубля) так называемого «упрощенного типа». Затем 15 мая 1919 г. вышел декрет, установивший новые банкноты советского образца любого достоинства и банкноты «сверх установленной декретом от 26 октября 1918 г. нормы в пределах действительной потребности народного хозяйства в денежных знаках». В течение долгого времени эти знаки имели хождение на «черном рынке» в России и на иностранных биржах по более низкому курсу, чем банкноты Временного правительства, которые ценились меньше, чем царские деньги.
Декретом от 15 мая 1919 г. было устранено последнее препятствие на пути к неограниченному выпуску денежной массы, и общая сумма находившихся в обращении денег превысила 80 млрд. руб. В 1918 г она увеличилась вдвое, в 1919 г. - в 3 раза и в 1919 г. - в 5 раз. Катастрофическое и необратимое снижение уже нельзя было скрывать. Девальвация рубля по отношению к золоту и иностранной валюте не имела большого значения. Внешняя торговля в 1919 г. практически прекратилась, и когда в следующем году она начала медленно возрождаться, существование монополии на внешнюю торговлю послужило гарантией того, что операции осуществлялись в твердой иностранной валюте. Однако снижение покупательной способности рубля на внутреннем рынке было значительным и катастрофическим. На первом этапе инфляционного процесса цены растут медленнее, чем денежная масса, так что покупательная способность общей массы денег в обращении увеличивается и выпуск банкнот является эффективным, хотя и временным, средством финансирования государственных расходов. На втором этапе, когда деньги обесцениваются, цены начинают расти гораздо быстрее, чем денежная масса, их рост нельзя компенсировать новым выпуском денег, а покупательная способность общей массы денег в обращении снижается. Второй этап наступил в России ко времени Февральской революции. Когда Советское правительство пришло к власти, цены росли гораздо быстрее, чем денежная масса.
Практические последствия снижения курса рубля не замедлили сказаться. Поскольку официально установленные цены не поднимались достаточно высоко, чтобы поспевать за снижением покупательной способности денег, разрыв между твердыми ценами и ценами свободного рынка достиг фантастических размеров. В тех областях экономики, где официально установленные цены еще имели силу, возникли различные формы меновой торговли или натурального обмена, которые дополняли или заменяли бессмысленные денежные сделки. Таким образом, поставщики сырьевых материалов национализированным фабрикам, которые могли установить официальную цену на свое сырье, получали плату натурой в виде продукции этих фабрик. Рабочим часто платили продукцией фабрики, на которой они работали, так что вместо обесцененной валюты они получали товары для собственного пользования или обмена. Обесценивание валюты способствовало возврату к натуральному хозяйству, что было особенно созвучно духу социализма. В результате возраставшего разрыва между твердыми и рыночными ценами распределение пайковых товаров по твердым ценам стало соответствовать бесплатному распределению, оставался всего лишь шаг до ликвидации платежей за основные товары и услуги. Это произошло в 1920 г. С мая 1919 г. продуктовые пайки для детей до 14 лет включительно предоставлялись бесплатно. В январе 1920 г. было решено создать «бесплатные общественные столовые», в первую очередь для обслуживания рабочих и служащих Москвы и Петрограда. Декретом Совнаркома от 11 октября 1920 г. комиссариату финансов предписывалось разработать инструкции для освобождения советских рабочих и служащих от платы за такие коммунальные услуги, как почта, телеграф и телефон, а также за водопровод, канализацию, электричество, жилые помещения. 4 декабря 1920 г. была полностью упразднена плата за продовольственные пайки, 23 декабря - за топливо, поставляемое государственным учреждениям и предприятиям и всем рабочим и служащим, занятым на них, а 27 января 1921 г. - квартирная плата «в национализированных или муниципализированных помещениях». Сбор налогов в денежном исчислении утратил всякий смысл. Почтовый и таможенный тарифы были отменены в октябре 1920 г. 3 февраля 1921 г. на рассмотрении ВЦИК находился проект декрета, предусматривавшего отмену всех денежных налогов. Только своевременное введение нэпа помешало проведению этой вполне логичной меры.